Недовольство существующими порядками пошло с приисков — да оно и неудивительно: дикость, бесправие, тяжёлый, изнурительный труд, ненасытные чиновники «Лензото», лавки с залежалыми продуктами, кабаки, сырые и холодные бараки и землянки, низкая зарплата и высокие налоги… Неудивительно и то, что это недовольство довольно скоро переметнулось на пароходы — во-первых, «золотари» имели свой мощный флот, а во-вторых, частное судоходство также работало на прииски, доставляя туда грузы и людей, технику. В 1902 году сплавные рабочие приняли участие в демонстрации политссыльных в Олекминске.
Весной 1907 года 13 матросов с «Лены» отказались от подписания контракта ввиду неприемлемости многих его пунктов, в 1912 году здесь же в забастовке приняли участие уже 26 человек. Прошедшая как отклик на Ленский расстрел, она была самой крупной на флоте, захватившей команды «Св. Иннокентия», «Полярного», «Соболя». На «Полярном», принадлежавшем П.А. Кушнарёву, экипаж потребовал увольнения капитана, улучшения условий труда матросов. Был и ещё один фактор, поднимавший речников на борьбу за свои права — это политические ссыльные. Отличаясь образованностью, технической грамотностью, стремясь к свободе, они часто просились на службу к пароходчикам. Уважение к ним было необычайное — известна легендарная личность лоцмана А. Микешкина, который за свою жизнь, как говорят, не посадил на мель ни одного карбаза и не перевёз ни одного политического ссыльного, впрочем, по неизвестным мотивам. Староверам Кушнарёвым в них нравилось то, что в большинстве своём эти люди не курили, не употребляли спиртное, не ругались, а Громовы вообще любили всё образованное, культурное. В 1887 году в их фирме работал П. Подбельский, впоследствии погибший во время монастыревской трагедии в Якутске.
В 1894 году на «Громове» работал политссыльный М.В. Лурье, который переправлял в Россию письма поэта-революционера П. Грабовского из Вилюйска. В 1900 году помощником машиниста на «Лене» начал работать В.В. Ливадии, сосланный в Якутию по делу руководителей «Партии народной воли». Вопрос о его работе на пароходе рассматривался в самом Санкт-Петербурге, в департаменте полиции. Большую роль в развитии судоходства и исследований рек Лены и Витима оказала партия по исследованию рек Ленского бассейна, организованная в 1911 году и практически полностью состоявшая из политссыльных. Руководили ею инженеры путей сообщения С.А. Васильев и А.Н. Лагутин — последний был исключён из Казанского университета «за волнения» и выслан на Лену. Помимо огромного объёма работ по установке знаков судоходной обстановки, камнеуборке, изданию лоций, паспортизации флота, рабочие вели и общественную работу. Так, в 1913 году ими было перечислено в фонд газеты «За правду» 5 рублей. В своей телеграмме они сообщали: «Рабочие и политические ссыльнопоселенцы первого отряда экспедиции по исследованию рек Ленского бассейна приветствуют стойкость нашей рабочей печати в борьбе за существование и желают, чтобы и впредь голос рабочего класса не умолкал, плотнее сплачивая наши ряды».
С 24 апреля 1913 года на постройке судов в Тутуре Верхоленского уезда бастовали рабочие из-за низкой зарплаты и нарушения договора со стороны подрядчика. Организованная политссыльными, она ставила целью увеличение зарплаты на 30 процентов, сокращение рабочего дня в праздники. В ней приняло участие 60 человек. К этому времени при активном содействии политссыльных в Киренске был создан первый на Лене профсоюз — Союз общества взаимопомощи приказчиков, куда на первых порах вступали и речники. Председателем Союза был приказчик купца Черных — И.В. Куренщиков. После получения известий о революционном перевороте большевики решили провести на Якутской пристани митинг — речники зимовавших судов «Полярный», «Сынок», «Лена», «Кушнарёв» под руководством члена РСДРП, политссыльного В.И. Шамшина, грузчики пристани — собрались почти все. В Якутске были созданы новые органы власти и управления: ревком, комитет общественной безопасности, чуть позже — Совет рабочих и солдатских депутатов во главе с большевиками.
В апреле 1917 года в Киренске, где зимовал основной флот, был организован Союз киренских рабочих, председателем которого был избран механик парохода «Витим» В.И. Кириллов, В Якутске отдел Соза возглавлял Наум Самойлович Горовацкий, капитан парохода «Лена»: Из Якутска отчёт и деньги пересылались в Киренск.
Пароходовладельцы, чувствуя силу рабочих, объединились в одно «Соединённое пароходство», назначив распорядителями крупных пароходовладельцев — К.Н. Глотова и П.А. Кушнарёва. Уже осенью 1917 года была сделана попытка монополизировать судоходство, были подняты оклады капитанам, повышены тарифы, ужесточены требования к рабочим-речникам. 44,5 процента акций «Соединенного пароходства» взяло себе «Лензото», 27 предназначалось «ННК Глотовым», по 12 процентов — наследникам Громовой и Кушнарёва, 4,5 процента досталось Я.Д. Фризеру, у которого имелось два парохода и баржа. В уставе Союза же, напротив, были разработаны правила приёма на работу и увольнения — теперь без согласия профсоюза хозяева не имели права нанимать и увольнять рабочего с судна. Летом на каждом пароходе избирался уполномоченный от профсоюза по сбору членских взносов и для порядка на пароходе. Конфликты на судах разрешались на месте, о чём ставили в известность председателя правления в Киренске. Под влиянием революционных событий даже в таком отдалённом уголке, как Среднеколымск, был организован профессиональный «Союз матросов». К этому времени по Колыме ходило уже четыре паровых и два моторных судна, завезённые с востока.
Одним из ранних и значительных объединений водников явился Союз служащих пароходства «Лензото», который сразу же поставил задачей объединение всех водников бассейна, однако судорабочие «Лензото» ориентировались на Союз горнорабочих, по вполне понятным причинам — старателей и копачей было много и их союз представлял большую силу в финансовом и политическом отношении. Не остановленный этим, Союз служащих берёт на себя инициативу созыва конференции водников бассейна, состоявшейся с 30 июня по 9 июля 1917 года в Витиме, куда собрался 51 делегат. Однако соединения не получилось ни в этот раз, ни на конференции 9 декабря в Воронцовке, где стоял вопрос об объединении в один союз хотя бы рабочих и служащих пароходства «Лензото». Весной 1917 года с первым прибывшим пароходом «Витим», под командованием капитана К.И. Пласкеева, выехали из Якутска и далее в Москву руководители большевистской партии. В эту же навигацию Якутия, в течение почти трёх столетий бывшая «тюрьмой без решёток» и для уголовных элементов, освободилась от наследия царизма. 28 июня вторым рейсом парохода «Витим» только из Якутска было вывезено 88 человек, 28 августа на этом же пароходе 94 человека, в последующем ещё 445 человек. Отъезд большевистского ядра сказался на ходе дальнейших событий, так как влияние большевиков ослабло, после отъезда Г.И. Петровского комиссаром временного правительства Якутской области был назначен эсер В.Н. Соловьёв.
После выезда на фронт Совета солдатских депутатов эсеры и здесь получили большинство. Речники одними из первых почувствовали перемены, происшедшие в Якутске — в августе матросы парохода «Акепсим Кушнарёв» объявили забастовку, требуя передачи управления парохода судовому комитету, увольнения капитана Воробьёва. Их поддержали и выступили с аналогичным требованием о передаче судов экипажи «Лены», «Михаила» (Коковина и Басова) и «Соболя», однако на помощь миллионеру-судовладельцу П.А. Кушнарёву пришли меньшевистские руководители профсоюза. На одном из заседаний Совета рабочих депутатов, теперь уже сплошь состоявшего из меньшевиков и эсеров, поступок речников был осуждён, рабочие Якутска не поддержали экипажи и забастовка была сорвана. Когда закрылась навигация, оказалось, что в накале политических страстей продовольственная управа не позаботилась о жителях большого города. Чёрные тучи над Якутией начали сгущаться и к весне 1918 года. В столице области сформировалось по тем временам самое настоящее контрреволюционное гнездо, отстаивающее полную автономию и отрицающее власть Советов.
По Лене же повсюду устанавливалась новая власть — Николай Федорович Неугодников, рабочий Чупановского затона (бывшего «Лензото») возглавил ревком в Жигалово. Под руководством М.Л. Галата и Г.С. Леонова были организованы Советы в Киренске. Высшим органом власти по Витиму стал объединённый комитет общественных организаций — ОКО, в который входили 5 представителей совета рабочих депутатов города Бодайбо, 15 представителей от приисков и речников «Лензото», всего 31 человек. Кстати, именно ОКО поднял вопрос о национализации флота, однако завершить её в 1918 году не успел. В Якутске также 21 марта состоялись выборы в Совет рабочих депутатов — в самый разгар забастовки, организованной против действий Областного совета. В Совет вошли и речники — З.Х. Эренбург — бывший помощник механика парохода «Север», от Союза грузчиков (76 человек) в совдеп были избраны С.А. Толкач, И.К. Попков и Б.М. Чижик. Новый орган уже на следующий день подвергся преследованиям со стороны Областного совета. «Несомненно, власть хотя бы летом перейдёт в руки Совета рабочих депутатов. С первым пароходом ожидаем отряд красноармейцев для водворения порядка. Потом, фактически все средства идут на имя Совета рабочих депутатов. Областной совет умрёт скоро своей собственной смертью», — предполагал М.К. Аммосов.
Областной совет, напротив, располагая неограниченной поддержкой богатеев, купцов, вооружённой силой, игнорировал предписания Центросибири, готовясь к вооружённому сопротивлению. Сложилась ситуация, типа той, что произошла в будущем с Чечнёй. Центросибирь была вынуждена прервать телеграфную связь и пароходное сообщение до Якутска. В это самое время у белогвардейцев появилась настоящая пушка, которую они возили по Якутску, демонстрируя свои силу и мощь. Когда в 1902 году из бухты Тикси «Лена» доставила имущество, снятое с яхты «Заря» Э.В. Толля, среди него было и сигнальное орудие, которое за услуги, оказанные экспедиции, было подарено фирме Громовой. Боевого значения, конечно же, пушчонка не имела никакого, что впоследствии и подтвердилось. Узнав о намечавшейся реквизиции парохода «Лена», экипаж снял парораспределительный золотник, в результате чего пароход пришёл с места отстоя Шестаковка в город почти сплавом. По распоряжению Совета экипаж был заменён, однако новый, во главе с сыном управляющего пароходством Громовых — Панкратьевым не смог справиться с судном. Пришлось Областному Совету разыскивать старую команду. А после того, как её собрали, механик В.А. Иванов и штурвальный И.Е. Шишунов уже в местности Сасыл-Сысы, в 12 верстах ниже Якутска, куда привёл пароход экипаж, сняли второй золотник и также спрятали. После этого, вооружившись, экипаж приготовился помочь подходившему отряду красноармейцев. Таким образом, экипаж парохода «Лена» первым оказал сопротивление белому движению, открыто перейдя на сторону Советской власти. Это было не случайно — Иванов и Шишунов были участниками матросских бунтов в 1905 году, пострадали от царского режима, поэтому их выбор был однозначным. Попытка Центросибири мирным путём решить конфликт ни к чему не привела — пароход «Тайга» под командованием Павла Николаевича Раздьяконова, прибывший для переговоров по прямому проводу, был в Олекминске арестован местными властями.
Областной комиссар А.И. Шафран, несмотря на своё антисоветское окружение, «сдержал» слово не трогать делегацию, никого в тюрьму не посадил, а отправил вверх на подводах. На одном из почтовых станков «Тайга» догнал их, а вскоре в Витим пришла телеграмма: «Была попытка захватить пароход, население не дало и отпустило обратно». Теперь командиру экспедиционного отряда А.С. Рыдзинскому, направлявшемуся в Якутск, было известно, какими силами располагал Областной Совет, а самое главное — настроение народа. Прибывавшие в Якутск на лодках рассказывали, что пароходы от Витима поворачивают обратно, что в Витиме собирается красногвардейский отряд.
Стороны понимали, что столкновение неизбежно. В одном из первых рейсов пароход «Пермяк» едва не стал жертвой заговора: часть пассажиров решила захватить судно, вести его вниз по Лене до Якутска, где сдать Совету. Экипаж вовремя раскрыл эти планы и сдал заговорщиков Мачинскому совдепу. Отряд Рыдзинского в количестве 350 человек на шести паузках сплавился из Качуга до Жигалова. По прибытии сюда капитану фризеровского парохода «Каролонец» М.Я. Ману была предъявлена телеграмма Центросибири от 17 июня 1918 года: «Предоставляется право для нужд отряда взять один из пароходов Глотова или других, которые будут в этот момент в Усть-Куте. Предлагаем не останавливаясь спешить в Якутск. Центросибирь. Виленский». В тот же день «Каролонец» забуксировал паузки вниз — вёл пароход лоцман Е.С. Косыгин. В Усть-Куте паузки взял на буксир пароход «Якут» под командованием капитана Н.М. Дмитриева и 20 июня караван прибыл в Киренск. Здесь «были взяты пароходы «Соболь» и «А. Кушнарёв», лоцмана которых хорошо знали реку до Якутска. В Витиме к ним присоединился «Витим», на котором располагался отряд бодайбйнских добровольцев под командованием А.Б. Стояновича, здесь же был реквизирован «Граф Сперанский», так как численность отряда достигла 500 человек. Пароход «Тайга» был отправлен вверх — предполагалось открытие доставки товаров в Якутскую область после установления там Советской власти. Часть экипажа «Соболя», подпав под влияние меньшевика Э.Ф. Езеровского, отказалась идти в рейс. Некоторые сложности были и на «Сперанском» — лоцман не знал фарватер до Якутска, но капитан Ф.А. Горнаков дал согласие на рейс. На этих четырёх пароходах («Граф Сперанский», «Акепсим Кушнарёв», «Соболь» и «Витим») с тремя баржами и на катере «Запорожец», который шёл впереди на две — три версты, отряд А.С. Рыдзинского на рассвете 26 июня неожиданно захватил Олекминск, после чего здесь военным комиссаром был оставлен Е.А. Лесневский. Караван судов подходил к Якутску — утром 29 июня был занят Покровск. Восемь красногвардейцев на катере, обогнув Покровск, перед этим перерезали телеграфные провода. Село было занято без боя, на следующее утро так же, без единого выстрела, заняли Табагу. Большевики в Якутске уже были предупреждены о прибытии отряда. И.Е. Шишунов вспоминал: «Перед приходом отряда Рыдзинского мы провели нелегальное собрание в квартире Иванова, где обсуждали вопросы о подготовке выступления для свержения белогвардейцев в момент прибытия отряда. Для установления связи с отрядом Рыдзинского в целях информации о положении в Якутске, были отправлены Э. Проневич, Г. Шергин и С. Лозянов. На этом же собрании был решён вопрос об организации боевых «пятков». При наступлении на город эти наши «пятки» приняли участие против белогвардейцев внутри города. Я и М.К. Волков (кочегар с «Лены») побежали за спрятанными ружьями, а потом к тюрьме и стали в боевую цепь около мельницы».
Первая перестрелка началась у Осенней пристани. Капитан Бондалетов от неожиданности дал команду отступать по Вилюйскому тракту, что его отряд с большим рвением и начал исполнять, «Отличился» прапорщик Панкратьев, тот самый неудавшийся капитан «Лены»: приняв отступающих бондалетовцев за красных, он отдал приказ стрелять по ним. Небольшое количество жертв с той и с другой стороны объясняется тем, что регулярные войска под руководством полковника Н.Д. Попова были выведены из города из гуманных соображений. В самый разгар белой ночи, уже 1 июля 1918 года, выстрелы, наконец, затихли.
Были освобождены из тюрьмы члены Совета рабочих депутатов, и в этот же день исполком Совета собрался на совещание с командованием отряда — сложнейшие вопросы хозяйства требовали скорейшего решения — ведь от того, насколько правильно и быстро они решались, зависел политический вес новой власти. Царила спекуляция и самогоноварение в связи с «сухим законом», продовольствия нет, казначейство расхищено. Вскоре, правда, подошли пароходы и паузки с товарами, пришла денежная помощь. По командировке Якутского совдепа на Алдан с отрядом выезжал на пароходе «Сперанский» А.С. Рыдзинский — поступили сведения, что там видели кое-кого из главарей областного совета. Не обнаружив тех, кого искали, отряд сумел разыскать заранее сплавленную и спрятанную в устье Алдана пушнину, которая была доставлена в Якутск 5 июля. Отряд И. Одишария на «Соболе» вернулся в Бодайбо, откуда пароход взял товары для Якутска и Олекминска. 6 июля исполком постановил отправить на пароходе «Лена» отряд П.П. Кочнева (впоследствии при Колчаке он работал шкипером на барже, уклонившись от мобилизации), для установления Советской власти в Булуне.
В рукописном архиве капитана «Лены» Н.С. Горовацкого сохранились воспоминания о том рейсе: «На другой день, получив винтовки, стали готовиться к экспедиции. Члены нашей команды с особым подъёмом встретили первое задание совдепа. Вскоре к нам на «Лену» прибыли А.Акуловский, И. Голомарёв, С. Лозянов во главе с Петром Павловичем Кочневым. Это был молодой красивый мужчина лет тридцати двух, видать, с волевым характером и твердой рукой. Он рассказал мне о своей жизни, о службе в царской армии, о штурме Зимнего дворца». Избранный Булунский совет рабочих депутатов конфисковал у местных купцов почти все товары, продукты и всю пушнину (десять тысяч шкурок песца), оставив в Булуне представителей совета, «Лена» отправилась на рыболовные пески, чтобы доставить в Якутск свежую рыбу. По возвращении в Булуне взяли на пароход арестованного начальника милиции Калугина, реквизированные товары и двинулись в Якутск.
В тот же день, 6 июля для оказания помощи большевикам и трудящимся Вилюйского округа на пароходе «Александр» были Отправлены на Вилюй представители Совета, вооруженный отряд в 25 человек, продукты и товары первой необходимости. Капитаном парохода был Митрофан Николаевич Марков, в качестве бойца плыл и Б.М. Чижик, бывший матрос «Лены». По прибытии в Вилюйск провели митинг, на котором начальник отряда А.Ф. Попов разъяснил задачи революции и положение в Якутске. Были арестованы местные белогвардейцы, у купцов были реквизированы излишки товаров. Выше Нюрбы пароход пройти не смог и вернулся в Вилюйск.
На пароходе И. Барахов, А. Попов, Ю. Парюков написали обращение «К братьям-вилюйчанам». Но Советская, власть на Лене в 1918 году долго продержаться не смогла. В конце мая шестидесятитысячный чехословацкий корпус следовал по Сибирской магистрали через Владивосток для сдачи в плен немцам, по условиям Брестского мира. 25 мая в Ново-Николаевске чешские войска, подстрекаемые со всех сторон, подняли мятеж против Советской власти в Сибири. Затаившаяся на время «контра» подняла голову и на Лене. Омское «правительство» назначило войскового старшину Красильникова командующим войсками в верховьях Лены, так называемым «Приленским фронтом». К.А. Мальцев, бодайбинский большевик, вспоминал: «В июне мы уже проводили широкую мобилизацию рабочих для борьбы с казацкими и эсеровскими отрядами, действовавшими от имени временного Омского правительства. В эти дни мы спешно обучали рабочих приисков, из которых многие никогда в руках не держали винтовок, вооружали их чем могли и все лучшие силы бросали на фронт, на встречу врагу. В общей сложности мы сумели вооружить около 600 человек, из которых подавляющая часть находилась на фронте. Через несколько месяцев, разойдясь в разные стороны, почти все они стали активными участниками и бойцами многочисленных партизанских отрядов».
Несмотря на слабую подготовку, отсутствие сколько-нибудь квалифицированного командного состава, эти отряды в течение почти двух месяцев сдерживали наступление белогвардейцев под Киренском. В телеграмме от 7 августа на имя Колчака Иркутский губернский белогвардейский комиссар Яковлев сообщал: «Ленский, вместе с ним весь Ленско-Витимский золотопромышленный район находятся до настоящего момента в руках Советской власти, положение на фронте около Киренска не обещает ликвидации в скором времени сопротивления большевиков. Посланные малочисленные отряды Ликаонского также Красильникова очевидно не могут справиться с задачей быстрой ликвидации Советских войск, имея также задачу очистки большевистских банд всего огромного протяжением Приленского края».
Далее «комиссар» просил отдать распоряжение главнокомандующему чешским войскам Гайде, чтобы он «помог» войскам. Его просьба была выполнена. К встрече белых готовились — в Бодайбо была организована мастерская по изготовлению бомбомётов и снарядов к ним, планировалось изготовить фугасы для минирования Витима, пароходы полностью переключились на обслуживание военных нужд и работали в основном ниже Витима. Но силы теперь уже были неравными. Отсутствовала надлежащая связь и управление — оружие, посланное Центросибирью на Лену из Иркутска, было перехвачено белогвардейцами. Телеграфная связь была ненадёжна, постоянно — выходила из строя, прослушивалась, а в руководстве обороной отсутствовал военный штаб, в который бы входили специалисты. Сказывалось и то, что в основе своей население выжидало. Через две недели пребывания в Якутске А.С. Рыдзинскому был передан приказ выйти навстречу белым, остановить и разгромить их в верховьях Лены выше Витима. Погрузившись на «Акепсима Кушнарёва», которым командовал капитан Н.Ф. Гришаев, отряд двинулся вверх. Командование отрядом в Якутске было поручено В.Д. Котенко. В это самое время в Киренске местные белогвардейцы разоружили красногвардейскую роту, арестовали большевиков, в том числе М. Галата и Г.Леонова, которые ночью 8 июля были расстреляны.
Первый бой отряда Рыдзинского с белогвардейцами произошёл неподалёку от Киренска, у деревни Подъельники. Навстречу «Кушнарёву» вышел белогвардейский пароход «Работник». Во время перестрелки погиб механик с «Кушнарёва» И.В. Прохоров. То ли «попало» белогвардейским командирам, то ли нервы не выдержали, но «Работник» перед носом у красногвардейцев сделал оборот и, огрызаясь, на всех парах пошёл вверх. Чуть позднее были разбиты и утоплены две моторные лодки с белогвардейцами, которые пересекали реку Лену. Это были первые победы, а далее последовали неудачи.
После ожесточенного боя белые были выбиты из Алексеевки и Змеиново. Здесь получил ранение А.Б. Стоянович и на пароходе «Киренск» отправлен в Бодайбо. На этом же пароходе при возвращении прибыл сформированный на приисках отряд под командованием Т.М. Алымова, который принял участие в этих боях. Оставив пароходы в Никольском, отряды окружили Киренск, но поскольку остров был превращён в маленькую крепость, красногвардейцы не решились атаковать город, а решили выждать и вынудить белых сдаться, чтобы избежать кровопролития — ведь белые засели в жилых домах. Уход с пароходов и конечно же, промедление и нерешительность привели к тому, что белогвардейцы, выждав прибытие отряда Красильникова на пароходе «Альфред», ударили по отрядам А.С. Рыдзинского и Т.М. Алымова. Теперь превосходство было на стороне карателей. Сам Тимофей Моисеевич с группой пулемётчиков остался прикрывать отход основных сил, попал в плен и был расстрелян 17 августа 1918 года. Сплыв на «Кушнареве» в Витим, Рыдзинский узнал новости, от которых можно было придти в уныние: вышедший 23 июля из Олекминска с отрядом в 40 человек Е.А. Лесневский разбит. Идя без разведки, он ничего не знал о том, что в Маче поручик Гордеев сколотил вооружённый отряд, предполагая ударить в тыл красным.
Пользуясь тем, что подошедший к берегу выше Нохтуйска пароход «Витим» загружал дрова без охраны, а отряд в основном был занят погрузкой, Гордеев и его добровольцы неожиданно обстреляли пароход и отряд, захваченный врасплох, не смог оказать сопротивления. Сам командир попал в плен и с 11 октября по 8 июня сидел в Иркутске в колчаковской тюрьме. А.С. Рыдзинский с остатками отряда пошёл вверх по Витиму на «Киренске» до Бодайбо, сообщив из Витима в сгущённых красках о поражении и прося подкрепления, которое было направлено в Мачу на «Кушнарёве» в количестве 150 человек, командовал которыми И. Одишария.
После поправки Стоянович, полный уверенности в том, что ему удастся взять Киренск, двинулся вниз по Витиму на пароходе «Борец», имея небольшой отряд конницы на барже. Участник установления Советской власти в Бодайбо Ю.К. Краукле вспоминал: «Остатки альшовского отряда сели на пароход и отступили по Лене. Около села Чечуйское им встретился отряд Одишария. Здесь их обстрелял передовой отряд бандита Красильникова под командой начальника штаба Ростамашвили, который догнал их на пароходе «Альфред».
Когда в отряде узнали о разгроме отрядов Рыдзинского и Алымова, в нём началась паника. Пароход «Кушнарёв», на котором был отряд, повернул «обратно и спешно отступил по Лене. Около Воронцовки Ростамашвили нагнал отряд Одишария и, приблизившись к нему под красным флагом, обстрелял пароход из пулемётов. При обстреле было ранено много красногвардейцев и командиров. Обстрел внёс панику в отряд и отряд, не остановившись в Бодайбо, ушёл вверх по Витиму». Воспоминания Краукле взяты из книги «Ленские прииски», изданной в 1937 году, а вот воспоминания Давыда Фёдоровича Баракова мне удалось найти в Москве, в одном из личных архивов, причём в той стопке бумаг, которая уже была приготовлена в сдаче в макулатуру: «… Наш пароход «Николай» вышел из Бодайбо, у Воронцовки встретил идущие из Витима пароходы Стояновича «Кушнарёв», «Киренск», «Борец». Не доходя до Бодайбо, «Киренск» отстал и его догнал «Альфред», обстрелял, прижал к берегу. «Киренск», как маломощный, не смог уйти от парохода «Альфред», командование белых пересело на «Киренск». Пароходы «Кушнарёв» и «Николай» стояли выше Бодайбо у острова Больничный. Товарищ Стоянович выставил посты на судах и на берегу. Пароход «Киренск» приближался к нам, его приняли за своего, он поравнялся с нами и открыл пулемётный огонь по судам, по красноармейцам на берегу — обстрел закончился победой белых. Следующим утром пароход «Николай» должен был выйти за розыском красных отрядов по Витиму вверх. Хорошо помню, когда мы, команда 9 человек, забастовали — наша забастовка нам обошлась очень дорого — пришлось испытать и дубинки, и приклады, и колчаковский плен». Пароход так и не пошёл с белогвардейцами в рейс: что-то «случилось» с машиной. А затем в одном из партизанских отрядов Д.Ф. Бараков сумел рассчитаться с белыми за приклады и дубинки. А тем временем поручик Гордеев, получив от Красильникова подкрепление и пароход «Работник», выступил вниз по Лене и 2 августа (20 июля по старому стилю) захватил Олекминск, свергнув там Советскую власть. Местный отряд в семь человек во главе с комиссаром Л. Данишем сплыл на моторной лодке «Архимед» вниз и впоследствии был схвачен в устье реки Май. На следующий день Гордеев уже ставил Якутскому совдепу ультиматум, текст которого гласил: «Предлагаю признать Временное Сибирское правительство, передать полноту власти областному совету, освободить всех политических арестованных, за что гарантируем свободу». И.Е. Шишунов вспоминал: «Военно-революционным штабом был снаряжен красный отряд во главе с товарищем Х. Тладуновым и на пароходе «Иннокентий» отправлен вверх по Лене с разведочными целями. Я, Волков и Толмачёв были взяты в этот отряд. Дойдя до Покровска, наш отряд сделал остановку для переговоров по прямому проводу с Якутском.
После переговоров по прямому проводу с Якутском на пароходе устроено собрание, на котором была сделана информация о силах двигающегося сверху белогвардейского отряда Гордеева, якобы превышающего численность нашего отряда в три раза». Исполком Совдепа, даже не пытаясь организовать оборону, принял решение эвакуироваться вниз по Лене, хотя время и силы для обороны были. Когда «Иннокентий» пришёл в Якутск, Советской власти здесь уже, по сути дела, не было — утром 5 августа на «Соболе» отряд в 200 человек и совдеп отплыли к устью Вилюя, через полдня хода «Иннокентий» их догнал и был остановлен у устья реки для встречи «Лены». «Соболь» уже двинулся по Вилию, так как у Совдепа созрел план выходить через верховья Вилюя на Енисей.
Однако река уже обмелела, выше Вилюйска пароход не пошёл, мнения разделились, красногвардейский отряд вернулся в Якутск, где было безвластие. Часть отряда, соединившись с товарищами, выехавшими ранее на «Александре» из Верхневилюйска, решила пробираться через реку Алдан на Амур… Тем временем к устью Вилюя с арестованными в Булуне подошла «Лена» — воспользуюсь воспоминаниями Н.С. Горовацкого, почерпнутыми из его рукописного архива: «… На середине реки нас встретил баркас, где находился И.Е. Шишунов и два матроса — Волков и Иванников. Товарищ Шишунов обратился ко мне с тем, что в Якутске белые, подходите к устью и ждите прихода пароходов с отрядом Гладунова. В ожидании пароходов мы простояли пять дней. Из Якутска прибыли два товарища, из них бывший штурвальный парохода «Лена» Дмитрий Пшенников и боец Бакалевский и сказали, что в Якутске безвластие. На пятый день пришли с Вилюя пароходы с отрядом Гладунова, состоялось совещание, где договорились, что все пароходы с баржами идут в Якутск. Не доходя 100 километров до Якутска, отряд пересел на пароход «Иннокентий», я дал им своего хорошего лоцмана-якута Заравняева и они, забрав все оружие с «Лены», в ночь вышли в Якутск…» Ночью при подходе к пристани пароход чуть не был обстрелян отрядом, созданным М. Аммосовым из молодёжи, однако вовремя сумели разобраться. Вскоре подошли и остальные суда с Вилюя. Можно предположить, насколько в отряде не владели информацией по тому, что Гладунов, по прибытию в Якутск, планировал идти на пароходах для помощи уже разбитому отряду Рыдзинского, так как считал, что это он задержал Гордеева. Можно предположить, что и Гордеев, не зная сил красных, выжидал в Олекминске. Имея такие пароходы, как «Витим» и «Работник», он мог пройти от Мачи до Якутска после трагических событий 27 июля за четверо суток, а он Якутск занял лишь 22 августа. Каким-то образом узнав о действительном положении в городе, 18 августа он решился выступить и попал, как говориться, в цель. В рукописях Н.С. Горовацкого об этом моменте рассказывается так: «Отряд красных, увидев подход пароходов, бросился врассыпную кто куда, на пароходе «Соболь» отвязали баркас и поплыли вниз… Пароходы с гордеевским отрядом подошли к стоящим судам и была дана команда: красные бандиты на «Лене» и «Соболе», выходите на мостик, кто не выйдет, будет расстрелян! Команды судов вынуждены были подчиняться, так как у них не было оружия. К пароходу «Лена» подошёл баркас с офицером Ивановым (житель Олекминска), а с ним 15 человек белогвардейцев и стали требовать тридцать винтовок, которые были у нас на пароходе. Поскольку в устье Вилюя всё оружие сдали Гладунову, при обыске оружия не обнаружили. После обыска отряд Гордеева бросился вдогонку за бежавшими нашими бойцами, при поимке белогвардейцы расстреляли около сотни человек». «Лена» проходила котлочистку, а на «Соболь» затащили несколько пулеметов и заставили экипаж следовать на Вилюй.
Поскольку «Александр», возвращаясь из Верхневилюйска, сел на мель, его пассажиры от Вилюйска плыли на лодках. В одной из них была Д. Жиркова: «В один из дней окружающую тишину неожиданно прорезал свисток парохода. Все закричали: «Ура! Красные, наши!» Затем явственно донёсся треск ручного пулемёта. Послали в разведку тов. Ведерникова, но он не вернулся, послали тов. Б.М. Чижика — также не вернулся». Вскоре основная часть отряда была захвачена в плен. Советская власть 24 — 25 августа пала и на Вилюе. Участники революционных событий сидели в колчаковских тюрьмах.
Белогвардейская газета «Приамурье» 24 (11) декабря 1918 года в статье «Ликвидация большевизма в Якутии» так рассказывала об этих событиях своим читателям: «Утром 10 — 23 августа добровольческий отряд под командой поручика Гордеева разбил у скопческого селения Мархи, вблизи Якутска, красную армию. Начались аресты и ловля разбежавшихся красных, захвативших оружие и награбленные товары. Часть их была взята на Алдане, в устье Вилюя, затем были поимки в Усть-Мае, по Вилюю и наконец знаменитый убийца Дибон был убит на свинцовом заводе в устье Алдана, где после нескольких реквизиций, без платежа стоимости красноармейцы поселились. Весть об избавлении города от большевиков быстро распространилась по области и население стало смелее и начало помогать вылавливать большевиков. Были пойманы первыми начальник почтовой конторы Ежов и председатель почтово-телеграфного комитета Фёдоров. Вдохновители «движения» аптекарь торговец Олейников, первый председатель совдепа Ершов и второй Аммосов сдались сами, боясь расправы. К характеристике «идейных» людей следует отметить, что председатель совдепа Аммосов занимался поставкой самогонки. Пропавшая у совдепа коробка с деньгами так и не найдена. Печальным фактом остаётся и невозвращение оружия, отобранного у населения: жадные до денег, большевики не гнушались и плохими дробовиками. На пароходе «Полярный» привезены красноармейские комиссары из Булуна (низовья Лены)». Эта заметка в газете никем не подписана и оставлена без комментариев. В конце августа Красильников, после захвата приисков, отплыл из Бодайбо, захватив свыше 60 пудов золота и множество арестованных, более 500 человек, из которых 33 человека были помещены на пароход «Барон Гинцбург» под специальную охрану. Ю.П. Краукле вспоминал об этом рейсе: «В числе этих были Стоянович, Поручиков, Машуриянц и другие. Настроение у арестованных было неважное… В Киренске мы стояли около суток, пока Красильников пьянствовал на банкете. Здесь мы дожидались парохода, который с частью красильниковской банды отправился в Якутск. К нам посадили товарища Гута, который был в отряде Стояновича пулемётчиком. После разгрома отряда Стояновича-Алымова Гут пробрался в Бодайбо и там завёл знакомство с красильниковскими офицерами. Ему было разрешено на том же пароходе, на котором вывозили нас, ехать в Иркутск. Устроился он в офицерской каюте, но около Киренска кто-то сообщил Красильникову, что Гут — бывший пулемётчик отряда Стояновича: Гут был немедленно арестован и переведён к нам.
В Усть-Кут приехали к вечеру. После причала раздаётся команда: «Гут, выходи!», а через несколько минут мы услышали залп». Кроме Г. Гута, в этом рейсе были расстреляны Цыганков, Чайкин, Инать и другие. Во время возвращения «Соболя» с Вилюя на его борту также было расстреляно несколько человек, среди которых и упомянутый (как Дибон) в белогвардейской заметке Е.С. Дубинский. Был инсценирован расстрел Б.М. Чижика — в самый последний момент последовала команда «отставить». С захватом парохода «Александр» на Вилюе все пароходы перешли в руки белогвардейцам. На Осенней пристани Якутска арестованных посадили в трюмы баржи «Ольга» и 20 человек — на пароход. 16 сентября на «Витиме» было отправлено 146 человек, 20 сентября на «Пермяке» — вторая партия и 29 сентября на «Александре» — последняя партия, а всего около 300 человек. «На следующий день, когда пароход подошёл к пристани Бестях — вспоминала Д. Жиркова — по распоряжению Гордеева с баржи вывели на берег и на наших глазах расстреляли товарищей Ф. Царёва, П. Юшина, Я. Бука и Мая… На одной из остановок парохода офицеры хотели вывести на берег и расстрелять Н.Е. Олейникова, бывшего политического ссыльного и активного члена РСДРП, ехавшего с женой и детьми…»
Сестра Олейникова неожиданно потеряла рассудок, бросалась на офицеров, возникло замешательство и Олейников был спасен. Однако Я. Зиверта, Г. Кавуцкого, Д. Шубина, матроса с «Лены» Х.К. Галеева спасти не удалось. Грузчик Якутской пристани С.А. Толкач, ехавший на этой же барже, погиб в дальнейшем в застенках атамана Семёнова. Из Усть-Кута пароходы пошли вниз. Гордеев, возомнив себя хозяином «Александра», угнал его к себе домой, в Мачу. Управляющие приисками телеграфировали в Иркутск: «Пароходы Лензото, единственно снабжающие приисковый район продовольствием, постоянно самочинно захватываются организациями, также разными начальствующими лицами. Последние часы навигации будут погублены, если не примете срочно решительных мер; погибнет скот, также пароход, баржи, если «Александр» не будет немедленно возвращён». В аналогичной ситуации оказались пароходы «Альфред», «Иннокентий», «Тихон Задонский», «Барон Гинцбург», которые зимовали на случайных отстоях. На Лене наступила колчаковская зима.
Предыдущие публикации:
История Ленского речного флота: Первые пароходы.
История Ленского речного флота: Срочное судоходство.
История Ленского речного флота: Сплав.
Источник: Республика Саха Якутия