Глава из книги Елены Панюхиной «Экспедиция на вырост», сюжет которой основан на реальных исторических событиях.
Кит
В начале мая, только Свен Ваксель ушёл на службу, в дверь тихонько постучали.
– Лаврентий, можно к тебе? – в комнату зашёл Стеллер. – Прости, что беспокою, но срочное дело! Мне сейчас казаки сообщили, что на океанское побережье выбросило тушу кита. Пожалуйста, запряги собак! Давай съездим и осмотрим, пока его камчадалы не разделали!
– Кита?! – Лаврентий уже одевался. – Никогда не видел! Конечно, поехали! А сколько туда?
– Не больше двадцати вёрст. Насты прекрасные. Быстро доберёмся!
Утренний наст действительно был словно каменный. Прекрасная пора для езды и пеших прогулок: никаких дорог не нужно, главное успеть, пока весеннее солнце не растопит застывший за ночь снег.
Кайнын размашистой рысью послушно вёл упряжку, повинуясь командам:
– Кха-кха, – кричал Лаврентий и вожак, толкнув правым плечом Моклю, начинал забирать направо.
– Тё-тё-тё, – пёс поворачивал налево, увлекая за собой других собак.
Уловив основное направление, Кайнын самостоятельно выбирал наилучшие места, чтобы провести нарту по снежным мосткам через вскрывшиеся ручьи, мимо вытаявших тундровых кочек и муравьиных холмиков. Собакам явно нравилось это путешествие: бежали, поглядывая по сторонам и втягивая ноздрями пьянящие запахи оттаявшей земли.
Стеллер сидел за спиной Лаврентия и радостно мурлыкал что-то себе под нос. Иногда в упоении восклицал:
– Господи, как хорошо!
Лаврентия переполняло ощущение своей значимости: на собственной упряжке везёт учёного к месту научных исследований! Он важно покрикивал на собак, хотя работали они усердно и в окриках не нуждались. Кайнын в эти моменты недовольно поворачивал к хозяину голову: чего зря шумишь?
– Жалко тебе Абакумову их возвращать? – толкнул его в бок Стеллер. Лаврентий горестно покивал. Эта мысль терзала его уже с месяц. «Жалко» не то слово, душа болела: как будут собаки жить без него? Николай, конечно, вроде что-то понял, да и Кайнын теперь оценивается слишком дорого, обижать его никто не посмеет. Но Лаврентий был убеждён, что ни один человек на свете не сможет заботиться о собаках так же хорошо, как он и уж точно никто не станет с ними беседовать по вечерам. Собрался было загрустить, но упряжка вдруг понесла. Что такое? Собаки мчались галопом и через минуту, чуть не опрокинув, вынесли нарту прямо на прибрежный песок. Георг, увидев перед собой оглушительно синий, сливающийся с небом океан, в восторге соскочил с саней, а Лаврентий, оставшийся один на лёгких санях, еле удерживал остолом рвущихся вперёд собак. Чего они прямо как взбесились? С трудом закрепил нарту и выпрямился. Проследив взгляд Стеллера, охнул: на темном песке у прибоя лежало нечто гигантское, размерами похожее на крепостной вал. Кит! Недалеко дымились костры, вокруг которых сидели, стояли, ходили несколько десятков людей. Неподдающееся счёту количество лохматых псов лениво растянулись на берегу и равнодушно смотрели на прибывшую упряжку.
– Опять не успел первым! – досадливо воскликнул Стеллер. – Никогда ещё не видел абсолютно целого кита, так, чтобы из него местные не вырезали куски! Особенно им язык нравится.
Вместе они почти побежали к туше и остановились под ней, поражённые её величиной.
– Боже мой, – шептал Стеллер. – Ну и громадина! Не менее четырнадцати сажень в длину!
Лоснящаяся кожа животного была покрыта ракушками и короткой серой щетиной.
Помогая себе руками, Лаврентий по широкому треугольному хвостовому плавнику забрался на спину кита. Осторожно выпрямился, а потом медленно пошёл по ней, как по туго набитой подушке – ноги скользили и вдавливались в мягкое жирное тело. Стеллер отправился вдоль кита по песку.
– Сорок четыре шага! – крикнул, наклонившись вниз, Лаврентий. – А тут у него на голове отверстия есть, словно ноздри!
– Да, это жерло, из которого кит фонтаны воды пускает! – отозвался Стеллер и, удручённо качая головой, продолжал осматривать повреждения на животном. Бока гиганта были сильно порезаны – это поработали ножами ительмены, которые сейчас оживлённо готовились к пиршеству: варили в котлах мясо, подмешивая туда разные коренья и порсу. Их дети, в ожидании похлёбки, визжа, бегали вдоль моря с кусками белого жира в руках и радостно его смаковали. У самой земли кит был изодран собаками. Теперь понятно, почему они сейчас не могли реагировать на чужаков – объелись и, одурев от обжорства, нежились на нагретом песке, безразлично на всё взирая.
– Ну ладно, – подытожил Стеллер. – Не самое плохое состояние. Бывает хуже. Хотя языка опять уже нет. Слезай, надо работать! Лаврентий осторожно спустился по китовой голове и замер в изумлении:
– Что это?!
В приоткрытой пасти кита, по двум сторонам изогнутой в виде арки верхней
челюсти, виднелись длинные, чёрные и блестящие доски с жёсткой, издёрганной временем, бахромой по краям.
– По латыни «коста сартория». Так называемые китовые усы. Я полагаю, что, благодаря им, кит пропускает в свой желудок только мелкую пищу, которую способен переварить. Кстати, ты разве не обратил внимания, что полозья твоей нарты подбиты таким усом? Для лучшего скольжения.
Лаврентий вспомнил, что, в самом деле, полозья его саней имеют чёрную очень гладкую поверхность, но никогда раньше не задумывался что же это такое.
А Стеллер продолжал:
– Ещё камчадалы скрепляют китовым усом свои байдары, делают из него рыбачьи сети, капканы. И вообще весь кит используется ими без остатка. Мясо и жир, понятно, для еды. А жилы приспосабливают вместо верёвок, из кишок изготавливают сосуды для хранения жидкостей, из кожи подошвы для обуви…
Несколько часов Георг и Лаврентий пробыли возле кита. Делали подробные описания и зарисовки отдельных его частей, измеряли похожие на вёсла плавники, взяли образцы кожи и роговых наростов с головы животного.
Между тем, количество ительменов и собак вокруг увеличилось в несколько раз. Побережье наполнилось людьми всех возрастов. Жители Камчатки приезжали к океану на нартах, приходили пешком и тут же, вооружившись ножами, спешили к киту. Благодушно улыбаясь адъюнкту и мальчику, начинали с увлечением кромсать тушу. Дым от костров тянулся вдоль моря, повсюду слышались смех и песни, рокотали бубны.
– Да… – качал головой Стеллер. – Праздник-то какой начинается! Вовремя мы подъехали, успели почти нетронутого кита застать.
Наконец, они вернулись к упряжке. Псы смотрели на людей с укоризной. Солнце палило нещадно, собаки разомлели, тяжело дышали и не желали подниматься. Но угощение в виде кусочков китового жира вернуло им хорошее настроение. Однако обратный путь оказался тяжёлым. Насты отпустило, собаки порой по грудь проваливались в снежную кашу, нарта застревала. Лаврентию и Георгу то и дело приходилось идти рядом с санями. Так что, только к закату солнца, уставшие и взмокшие от пота, дотащились они до Петропавловска.
Источник: Экспедиции Беринга