Северная архитектура – святой Грааль для реставраторов. Самобытная, пропитанная древней историей и разрушающаяся без должного ухода. Рассказываем о том, кто, как и зачем занимается реставрацией памятников архитектуры Севера.
Общее дело
На Севере сегодня около 600–700 деревянных храмов, которые требуют заботы и восстановления. Каменных – больше десяти тысяч. Да и помимо храмов здесь множество исторических объектов, которым нужна реставрация. Например, Мурманский морской биологический институт в Дальних Зеленцах (Териберка), прозванный «домом с привидениями». Или основанная Петром I Новодвинская крепость – первая каменная бастионная крепость в России.
Проект «Общее дело» занимается возрождением деревянных храмов Севера с 2006 года. Участники успели отреставрировать больше 150 храмов и провести 450 экспедиций. Большая часть – это экспедиции-исследования: поговорить с местными жителями, собрать историю, сделать замеры, фото и видео. И только после долгой подготовки – строительные экспедиции.
Если каменные храмы строились по строгим образцам, то деревянные – как пела душа мастеров, как подсказывало плотникам их чувство меры и понимание прекрасного. Подобной уникальной архитектуры в таком количестве нигде в мире больше нет.
Деревянные здания гораздо уязвимее каменных и быстро разрушаются. Если у постройки ветхая кровля, она обрушивается, а дальше каркас дома гибнет за 2–4 года. Помогают противоаварийные работы. В случае с деревянными постройками они не такие дорогие: в среднем 500–800 тысяч рублей на объект. Деревянный храм важно вовремя законсервировать: очистить и сделать новое перекрытие крыши. Это продлевает его жизнь на несколько десятков лет.
Человек-легенда
В истории северной архитектуры есть свои легенды. Одним из таких легендарных людей был Дмитрий Соколов, который с 1980-х гг. занимался восстановлением деревянного зодчества Архангельской области и создал целую плотницкую артель. Началось всё с храма Александра Свирского на Хижгоре. Дмитрий студентом путешествовал по Северу и познакомился с человеком, который в одиночку пытался спасти эту разрушающуюся церковь. Через год Дмитрий и сам вернулся туда с друзьями, чтобы помочь в реставрации.
Дмитрий Соколов считал, что у каждого деревянного храма есть несколько уровней ценности: культурный, культовый и социальный. Если с первыми двумя всё понятно, то третий даёт людям ощущение корней – принадлежности месту и вечности. Часто бывает так, что жители возвращаются в покинутые деревни, когда там начинают восстанавливать храм.
В 2008 году Дмитрий привёз из Каргополя настоящую курную избу: ту, в которой печь топили по-чёрному, выводя дым не через трубу, а через волновые окна под потолком – чтобы дольше сохранить тепло. Дышать не задыхаясь в такой избе можно было как раз до высоты человеческого роста. Дмитрий разместил избу в селе Воздвиженском, в Подмосковье, где она стала началом музея северной архаики «Новое старое». В выходные с сентября по май люди приезжают сюда обучаться работе с деревом и реставрации. А летом часто те же люди отправляются в экспедиции по восстановлению реальных храмов в Архангельскую область.
Чтобы реставрировать северную деревянную архитектуру, нужны люди и деньги. За каждый объект должен кто-то «болеть душой»: искать команду, финансирование, ездить на работы.
Часовню великомученика целителя Пантелеймона в Вологодской области восстанавливал Леонид Гаркотин. Собрал бывших местных жителей (к тому времени они все уже жили в других местах), и по проекту архитектора они раскатали храм, заменили сгнившие части, а потом заново его собрали, фактически проведя реставрацию.
Случается, что местные скидываются на реставрацию своего храма, но редко. Обычно деньги на создание проекта, стройматериалы, оплату труда мастеров, трансфер и питание волонтёров собирают краудфандингом. Бывает, помогают меценаты. Но лучше всего работа идёт, если за дело берутся большие программы реставрации, как это недавно случилось в Мурмашах.
Северная «Русалочка»
Мурмашам – посёлку в Кольском районе Мурманской области – повезло ещё в 2021 году. Сюда приехал «Том Сойер Фест», чтобы силами волонтёров восстанавливать деревянный терем 1938 года в стиле модерн. Здание появилось здесь как гостиница для строителей, которые приехали возводить ГЭС на реке Туломе. Бревенчатое, но изящное, оно стало главной координатой и символом Мурмашей, а его шпиль под тяжелым северным небом – ориентиром для путешественников.
Начиная с 1990-х гостиница «Русалочка» по сути стояла заброшенной, без ухода и ремонта. Местные давно мечтали оживить постройку и намекали на это властям. В прошлом году наконец начался процесс превращения памятника в арт-кластер с современной гостиницей, галереями, рестораном и третьими местами, где можно встречаться и творить. Все черты уникального северного модерна по старым фотографиям стараются сохранить в первозданном виде. Вокруг дома уже высадили кусты сирени, которые цвели здесь когда-то, и начали восстанавливать фонтан во дворе.
Фотограф-художник Государственного Эрмитажа Юрий Молодковец говорит: «В истории этого терема перехлестывается сразу несколько эпох, он уникален. Нужно отдать должное стилевой смелости и таланту архитектора: по силуэтам это абсолютно деревянный северный модерн, которого уже осталось очень немного».
Сложность в том, что здание нуждается в серьёзной реставрации ещё и внутри. Но на данном этапе волонтёры пытаются максимально защитить фасад и подготовить его к наружному восстановлению (чтобы «Русалочка» не разрушилась ещё сильнее). Очищают от мусора территорию вокруг, стены – от граффити, шлифуют подгнившее дерево стен, укрепляют фундамент.
Процесс сложный, но его инициаторам очень помогает информационный фон, который создаётся вокруг проекта. О гостинице в Мурмашах узнают люди по всей России, о ней пишут и говорят, в том числе в соцсетях Эрмитажа. Все это помогает привлечь дополнительное финансирование и, главное, людей. Восстанавливают «Русалочку» не только жители Мурмашей. Этой осенью сюда приехали волонтеры из Мурманска, Саратова, Рязани, Архангельска, Казани, Самары, Томска, Иркутска и Вологды.
Все процессы, конечно, проходят под присмотром профессиональных реставраторов. В сентябре они показывали, как подготовить деревянный терем к зиме. В перерывах волонтёры могли послушать лекции специалистов из Эрмитажа о роли фотографии в реставрации исторических памятников, экологическом сознании в искусстве и моде. Или создать собственный арт-объект вместе с художниками.
«В детстве я увлекалась историей Древнего Египта. Самой впечатляющей темой было восстановление древностей: от небольших артефактов до целых дворцов и гробниц. Когда начинаешь вникать в процесс, понимаешь, насколько он кропотлив и многогранен. Но этот труд на 100 процентов стоит своих открытий о культуре, событиях и жизненных процессах тысячелетней давности. Для меня участие в реставрации стало отчасти воплощением детской мечты, отчасти – удовлетворением любопытства, ресурсом для вдохновения и проверкой собственных возможностей
Я всегда думала, что процесс реставрации – тот процесс, в котором могут принимать участие исключительно специалисты. Был страх, что перестараешься и снимешь слишком много слоя дерева при шлифовке или, наоборот, недоработаешь. Мне посчастливилось попасть на день работы под руководством Галины Сазоновой (эксперта в сфере восстановления и декорирования дерева из Уфы. – Прим. ред.). В процессе она рассказывала об особенностях дерева как материала, его поведении при разных условиях (влияние воды, огня, особенностей климата и т.д.), показала несколько хитростей при обработке деревянных поверхностей».
Говорит старший волонтер Юлия Розова
Восстановление исторических зданий объединяет людей. Они чувствуют причастность к важному и ценному делу, меняют свой взгляд на мир в целом и родные места в частности.
Источник: Люди Севера