15 июля 1741 года капитан Алексей Чириков с командой корабля «Св. Павел» подошли к берегам Америки. Это были острова Андреевского архипелага. Попытка высадиться на шлюпке не увенчалась успехом. На море было волнение, а берега представляли собой скалы. Чириков принял решение следовать дальше вдоль береговой линии на северо-запад. Слишком приближаться к островам в незнакомом фарватере было очень опасно. Ветер в этих широтах был преимущественно с запада, но по большей части не предсказуем как по направлению, так и по силе. Следуя вдоль берега, а в особенности по ночам корабль выводили подальше в открытое море.
Наконец 17 июля выдалась благоприятная погода и «Св. Павел» смог ближе подойти к берегам Америки. На совещании было принято решение высаживать на остров команду на большей из двух имеющихся шлюпок – лангботе.
Экспедиция нуждалась в пополнении запасов свежей пресной воды. А так же бухта располагала берегом для безопасной высадки команды. Было решено отправить молодого и энергичного офицера Аврама Дементьева с командой из 10 человек. Среди них были матросы и солдаты. Задачей было поставлено: описать бухту и найти возможное место якорной стоянки; найти источник пресной воды, а так же возможно ценных камней или земли богатой рудой.
Команда десантников была хорошо вооружена, даже малой пушкой, и проинструктирована не хуже астронавтов, впервые высаживавшихся на Луну. Всего было 11 пунктов инструкций, как следовало из рапорта А. Чирикова в Адмиралтейств Коллегию. Среди них подробно оговаривались средства связи условными знаками. Например, после успешной высадки или готовности отплыть обратно на корабль, следовало сигнализировать ракетой.
На берегу следовало разжечь большой костёр, если с берега будет хорошо виден корабль. В особенности ночью, и даже днём, потому что можно будет видеть дым. Если высадиться не будет никакой возможности, следовало произвести залп из пушки. Предполагалось вернуться команде тем же вечером, но на всякий случай на борт лангбота загрузили провианта на неделю.
Подойдя как можно ближе к берегу команда спустила лангбот на воду. Шлюпка направилась в бухту, которую с корабля было видно не всю, обойдя скалистый мыс десант скрылся из виду. Больше их никто не видел. Не было ни ракет ни выстрела из пушки. К вечеру погода испортилась, ветер усилился и для безопасности «Св. Павел» отошёл дальше в море. К утру сгустился туман и берега было не видно совсем. Затем начался дождь, и шквалистым ветром корабль стало относить от бухты ещё дальше. 21 июля солнце ненадолго вышло и берег стал виден, но вскоре снова началась непогода.
23-го после полудня туман рассеялся и на берегу, недалеко от той бухты, куда высадился отряд, увидели огонь. Прежде, сколько шли вдоль берега ни огней, ни каких либо других признаков жителей на островах не наблюдали. Со «Св. Павла» стали палить из пушки несколько раз с небольшими паузами. Тем самым сигнализируя, что нужно возвращаться, пока погода благоприятствует. Как пушка выстрелит, огонь на берегу словно усиливается. Так происходило до полуночи, потом огонь погас.
У Лаперуза случилась подобная история. При попытке высадиться он потерял две шлюпки с их командами. Острова и берега самой Аляски испещрены бухтами и фьордами с коварными течениями и водоворотами. Поэтому первое заключение было, что шлюпка получила повреждения, поэтому команда не может выйти в море несмотря на подходящую погоду.
На офицерском совете было решено отправить на помощь вторую шлюпку поменьше – ялик. В команду было решено включить плотника Фёдора Полковникова и конопатчика Елистрата Горина с инструментом и всем необходимым для ремонта. Добровольцами вызвались боцман Сидор Савельев, матрос II статьи Дмитрий Фадеев и переводчик Иван Панов. Савельеву было приказано, если лангбот неисправен оставить плотников для починки забрать Дементьева и часть его команды, немедля возвращаться.
Если волнение не позволит возвращаться немедля, то инструкция была такая:
- если при прибытии на берег обнаружится, что и бот и люди целы, то следовало сообщить об этом разложив два костра, чтобы с корабля днём был виден дым, а ночью огонь;
- если бот повреждён, но пригоден для ремонта, то разложить три костра;
- если бот так повреждён, что его невозможно починить следовало разжечь уже четыре костра, следя за тем, чтобы огни были вдалеке друг от друга. При этом следовало на шлюпке же привести Дементьева и столько его людей, сколько было бы возможным вместить без опасности перегруза;
- во всех остальных случаях зажигать 5 костров (шутка).
Спустив ялик на воду следили за ним и следовали до тех пор, пока было возможно. Было очевидно, что боцман пристал к берегу, но оговоренных сигналов не последовало. В 9 часов вечера со «Св. Павла» пальнули из пушки, поскольку погода была хорошая и возможно уже было возвращаться. В ответ на берегу был выстрел из мушкета (вспышка), но сам выстрел слышен не был. По этому можно было судить насколько далеко от берега стояло судно. В ответ пальнули из второй пушки. После этого на берегу зажгли костёр.
На «Св. Павле» зажги фонари, один на флагштоке, другой на гафле (косой рее). Огонь на берегу то появлялся, то пропадал, как будто его кто-то загораживал. Такого условного сигнала в инструкции не было. В час ночи снова выпалили из пушки. На берегу по-прежнему горел огонь.
Весь день 25 июля «Св. Павел» продолжал находиться вблизи бухты, безуспешно ожидая известий о судьбе своих 15 моряков. На корабле больше не оставалось ни одного малого судна, а пристать к незнакомому берегу было невозможно. На следующее утро было видно, как два судна отошли от берега, одно несколько больших размеров, другое поменьше. На борту корабля были уверены, что это — лангбот и ялик, и по этому поводу все очень обрадовались.
Немедленно начата была подготовка корабля к выходу в море, снасти и реп спешно приводились в порядок и делались все остальные необходимые приготовления. Вся команда была на палубе, каждый был занят своей работой. Когда же оба судёнышка подошли ближе к кораблю, все увидели наверняка, что это американские лодки, переполненные индейцами. Один человек был одет в красное одеяние. Несколько из них встали и выкрикнули дважды: «… Агай! Агай!» Они подошли к кораблю на расстояние около трёх кабельтовых (~ 550 м), но, увидев на палубе много народа, индейцы повернули обратно к берегу.
«… И можно чаять по тому, понеже американцы к нашему пакетботу не смели подъехать, что с посланными от нас людьми от них на берегу поступлено неприятельски: или их побили, или задержали.»
Из рапорта А. Чирикова
Конечно, экипаж сделал вывод, что лодка и ялик со всеми находившимися на них людьми погибли. Если бы они вовремя заметили, что приближаются не их шлюпки, и спрятали бы всех людей в трюмах, а на палубе оставили бы только одного-двух, то индейцы взошли бы на корабль, быть может, с намерением захватить судно, ибо, имея у себя 15 человек пленных, они вполне могли полагать, что на корабле осталось немного людей. Таким способом капитану Чирикову удалось бы выручить своих людей, если они ещё были живы. Или во всяком случае отплатить за гибель товарищей. На корабле, однако, слишком были уверены, что это их собственные суда, и не приняли необходимых мер предосторожности, а сообразили только тогда, когда уже было поздно. Таким образом, эти бедняги без всякой вины остались в руках диких американцев и погибли.
27 июля состоялся совет на котором было решено оставить товарищей и плыть дальше, поскольку пресная вода на борту начала портиться, а пополнить её запасы теперь не представляется возможным. Даже если бы все бочки были бы полны свежей водой, то её едва хватало бы на обратный путь при счастье с попутным ветром.
Судьба пятнадцати русских моряков осталась неизвестной, и на долгие годы привлекла внимание исследователей из самых разных стран.
Таков был рапорт Чирикова. И почти так же всё записал в свой дневник и старпом Беринга Свен Ваксель.
Источник: блог Пятая Цивилизация