Ровно 150 лет назад, 30 августа 1873 года, австро-венгерская экспедиция под руководством Юлиуса Пайера и Карла Вайпрехта открыла в Северном Ледовитом океане неизвестный ранее архипелаг, названный ими Землёй Франца-Иосифа.
Стоит вдуматься: главные географические открытия, позволившие человечеству хотя бы в общих чертах понимать, что представляет собой наша планета, были сделаны к середине XVII века. Скажем, Новую Зеландию, самую отдалённую населённую часть суши, голландец Тасман увидел в 1642 году. Даже призрачную Антарктиду русские исследователи Беллинсгаузен и Лазарев нашли в 1820 году. Между тем Арктика, находящаяся буквально под боком у Европы, до конца XIX века оставалась terra incognita. И раскрывалась крайне неохотно.
Ко второй половине XIX века было две чётко сформулированные цели исследований в этом районе. Первая — это, конечно, Северный полюс. Попытки его достичь предпринимались с начала столетия, но окончились неудачно.
Вторая цель — поиски Северо-Восточного прохода (в современной отечественной географии в ходу термин Северный морской путь), который бы соединил Атлантику и Тихий океан.
Как ни удивительно, но обе эти цели держали в уме Пайер и Вайпрехт. Но если достижение Северного полюса имело чисто научный и, пожалуй, политический смысл, то открытие более короткого пути из Европы в Америку отвечало прагматическим экономическим интересам многих государств.
Возможность Северо-Восточного прохода происходила из тогдашних представлений об Арктике, весьма забавных с высоты наших дней. Опираясь на свидетельства моряков и рыбаков, очень авторитетный в то время немецкий географ Август Петерман предположил, что за полосой льда, встречавшей путешественников в Северном Ледовитом океане, скрыты более тёплое открытое полярное море, где заканчивался Гольфстрим, и, возможно, некий материк. Несколько попыток выйти в тёплое арктическое море, осуществлённых в конце 60-х годов XIX века немецкими моряками, не увенчались успехом. Но Петерман верил: нужно только найти правильный коридор.
Он искал умелых смельчаков, которые бы отправились проверить его гипотезу. И таковые нашлись в соседней Австро-Венгрии. Их было двое: Карл Вайпрехт, немец, ставший капитаном-лейтенантом военно-морских сил империи, и Юлиус Пайер, картограф и альпинист, участник экспедиции в Гренландию.
Сейчас это звучит удивительно, но тогда в силу своего статуса в Европе и мире Австро-Венгрия имела и арктические амбиции, поэтому власти отнеслись благосклонно к идее экспедиции. Но всё же это была во многом общественная инициатива. Главным энтузиастом стал граф Иоганн Вильчек, крупный латифундист и страстный путешественник. На снаряжение экспедиции он дал 40 тыс. флоринов, в то время как император Франц-Иосиф выделил из казны в 10 раз меньше.
Специально для похода было построено судно «Адмирал Тегетхоф» — деревянная трёхмачтовая парусно-паровая шхуна. Экспедиции организаторы отводили три лета и две зимы. Вайпрехт, кажется, был более воодушевлён и строил по-военному смелые планы, включая и проход к Берингову проливу, и Северный полюс. По крайней мере, так он говорил, выступая на заседании Венского географического общества.
Сейчас бы мы назвали это маркетингом, ведь нужно было собрать деньги. Осторожный Пайер аккуратно снижал планку амбиций. По его мнению, рассчитывать можно было на исследование Ледовитого океана северо-восточнее архипелага Новая Земля и, возможно, каких-то неизвестных доселе островов.
В итоге в инструкции к экспедиции зафиксировали такие цели: исследование неизвестной области к Северу от Сибири, и лишь при благоприятных условиях существовал план дойти до Берингова пролива и вернуться обратно. Сам Вайпрехт считал это идеалом, а вот достижение высоких широт — второстепенной задачей. Тем не менее на случай особо благоприятного стечения обстоятельств существовал и «суперидеальный» план — двинуться к Северном полюсу.
В дальнейшем оказалось, что даже задача-минимум оказалась эфемерной для небольшого деревянного судна. Но судьба приготовила экспедиции другой, более приятный сюрприз.
13 июня 1872 года «Адмирал Тегетхоф» вышел из порта в старинном ганзейском ещё городе Бремерхафен (Германия) на Северном море и, обогнув Скандинавский полуостров, направился в Баренцево море.
14 июля шхуна покинула Тромсё, а уже 21 августа попала в ледовый плен у северо-западного побережья Новой Земли.
Сначала «Адмирал Тегетхоф» вместе со льдами дрейфовал на север и северо-восток вдоль западного побережья архипелага, затем — на северо-запад.
Во время многомесячного дрейфа случались периоды, когда громоздившиеся за бортом льдины готовы были смять шхуну, которая теперь казалась участникам экспедиции унизительно хрупкой. Случись такое, команде оставалось лишь выгрузиться на лёд без очевидного плана на спасение…
«Открытие земли свершилось не нашими стараниями, её подарил нам счастливый каприз пленившей нас льдины», — признавался позже скромный Пайер, говоря о событиях, произошедших спустя год после того, как шхуна попала в ледяное окружение. 30 августа 1873 года члены команды судна «Адмирал Тегетхоф» увидели то, что не ожидали увидеть.
Пайер эпически описывает, как из тумана навстречу путешественникам выплывала скалистая страна со сверкающими ледниками на вершинах. Её назвали в честь австро-венгерского императора — Земля Франца-Иосифа.
Но выгрузиться на берег получилось только спустя два месяца. Это был остров в юго-восточной части архипелага, которому позже дали имя главного спонсора экспедиции — графа Вильчека. Пайер вспоминает чувства членов экспедиции: «Нам показалось, что это рай земной, хотя в действительности здесь ничего, кроме снега, скал и смерзшихся камней не было»…
Всерьёз изучать новую землю путешественники начали лишь в марте 1874 года. Они устраивали санные выезды, и в целом им удалось нанести на карту очерк Земли Франца-Иосифа. Правда, потом выяснилось, что данные не были очень точны: и архипелаг оказался несколько меньше по площади, и островов было не два, как предполагал Пайер, а почти две сотни.
Осознавая риск остаться в ледовом плену ещё на одну зиму, не имея достаточного запаса провианта, капитан Вайпрехт принимает решение об эвакуации экипажа. Шли на лыжах по льду и на лодках, когда появлялась открытая вода. Спустя три месяца, в августе 1874 года, команда «Тегетхофа» встретила на Новой Земле своих спасителей — русских промысловиков со шхуны «Святой Николай». 3 сентября австрийцев доставили в норвежский порт Варде, откуда те вернулись на родину.
Открытие Вайпрехта и Пайера хоть и похоронило романтическую гипотезу Петермана, зато подтвердило предположение Михаила Ломоносова о существовании земель восточнее Шпицбергена, высказанное им в ещё 1763 году. Спустя столетие, анализируя движения льдов в западной части Северного Ледовитого океана, русский адмирал Николай Шиллинг уточнил, что неизвестная земля может располагаться севернее Шпицбергена. А уже опираясь на мнение Шиллинга, Пётр Кропоткин сказал своё веское слово в поддержку идеи Александра Воейкова об организации масштабной экспедиции в северных морях.
Денег на неё правительство, увы, не нашло, хотя к 1871 году был готов очень подробный и научно обоснованный план экспедиции.
Открытие в 1873 году архипелага Земля Франца-Иосифа стало колоссальным научным достижением. И не только потому, что это огромный архипелаг посреди Северного Ледовитого океана, а площадь его, как выяснилось позже, составляет примерно половину площади Бельгии. Несмотря на то что гипотеза Петермана о тёплом арктическом море не нашла своего подтверждения, поход австрийцев вновь сделал актуальными поиски Северного морского пути. Через несколько лет, в 1878–1879 годах, шведский исследователь Арктики и в будущем почётный член Императорского Русского географического общества барон Эрик Норденшёльд впервые в истории человечества пройдёт на судне «Вега» Северо-Восточным морским путем от Гётеборга до Тихого океана.
Опыт австрийской экспедиции очень пригодился исследователям Арктики в дальнейшем, в частности Фритьофу Нансену, когда он придумывал свой «Фрам» — судно, специально созданное для ледового дрейфа. А Вайпрехт предложил идею стационарных полярных станций — в противовес исследовательским судам.
Безлюдная Земля Франца-Иосифа стала предметом пристального интереса сразу нескольких арктических держав. А вот Австро-Венгрия, чей флаг водрузили здесь Вайпрехт и Пайер, утратила своё преимущественное право на архипелаг по причине исчезновения с политической карты самой империи.
О принадлежности Земли Франца-Иосифа России в 1914 году заявил — не словами, а своим поступком — руководитель поисков экспедиции Георгия Седова русский морской офицер татарского происхождения Исхак Ислямов. Он установил на архипелаге сделанный из железа флаг Российской империи. Однако правительство не поддержало патриотическую инициативу. Земля Франца-Иосифа оставалась ничьей.
И только 15 апреля 1926 года уже советское правительство специальным декретом объявило скопом все открытые и неизвестные до поры земли в Арктике своими — в секторе по меридианам от границы с Финляндией до середины Берингова пролива и вплоть до Северного полюса.
Не то чтобы с этим решением соседи не спорили, но, помимо очевидной географической сопоставимости с материковой частью, ключевое значение имела готовность нашей страны вкладываться — финансово и интеллектуально — в исследование арктических территорий. Таким образом, именно научные знания, а не военная мощь или даже экономика, становятся самым убедительным аргументом в поддержку интересов государства.
Русское географическое общество в течение нескольких последних лет при поддержке Северного флота организует экспедиции на Землю Франца-Иосифа. Учёные проводят геологические, климатологические и геоморфологические исследования, следят за состоянием биоразнообразия, а также оценитвают сейсмическую активность в районе острова Земля Александры. В этом году РГО впервые пригласило к участию в своих экспедициях туристов, влюбленных в Арктику.
Источник: блог Николая Сумарокова