Заполярье с древности манило смелых и предприимчивых. Туда ездили торговать с иностранцами, собирать пушной налог. Покорителям северных морей пророчили славу. Вечная мерзлота таила в недрах залежи драгоценных металлов, а бескрайние льды были так красивы, что ради них не только полярники, но и художники и писатели оставляли материк и на годы выбирали жизнь в опасном путешествии. Мы узнали у Станислава Стрючкова, краеведа из Заполярья, почему так трудно устоять перед Севером и зачем люди уже почти десять веков пытаются освоить Арктику.
Древняя Русь: выгода и ничего личного
«Вспять мало их возвратишася, но мнози тамо погибоша» – со всей своей суровостью и дикостью встретил Север первых русских, пришедших на его просторы. В Патриаршей, или, иначе, Никоновской, летописи сказано, что первым осваивать Заполярье с отрядом верных вояк двинулся посадник Улеб в 1032 году.
Отплыть по холодным северным рекам из Великого Новгорода в снежную даль Улеб решил из соображений прибыли – налогом вздумали новгородцы обложить тех, кто живёт в богатых пушниной краях. Великий Новгород планировал стать столицей (Москвы ещё не было), но земли ему были не так интересны, население и их налоги были важнее. И поплыли новгородцы от Северной Двины к «Железным вратам». Так летописец назвал Карские Ворота, пролив Югорский Шар между Баренцевым и Карским морями. Новгородцы заметили, что здесь удобно торговать, в воде много рыбы, а в лесу – пушных зверей. Остались они здесь и назвались поморами.
На более поздних фотографиях у поморов вдумчивые серьёзные лица. У мужчин – густая взъерошенная борода, шапка надвинута до бровей, женщины в нескольких платках, чтобы защититься от ветра и стужи. Им приходилось подолгу работать у воды, жить промыслом: ловить мойву, треску, лосося, сельдь. Плавая на деревянных небольших лодках – карбасах со скругленным дном, а потом и на больших парусных кочах, поморы встречали морских зверей – белых «медмедей», моржей и тюленей. Их называли «кожа».
Поморы были не только рыболовами и торговцами, но и первыми исследователями Заполярья. В XII–XIII веках они ходили к ближайшим островам Вайгач и Новая Земля, а в конце XV века двинулись на запад и по Баренцеву морю дошли до маленького Медвежьего острова и крупного архипелага Шпицберген в Северном Ледовитом океане (сейчас части Норвегии).
«Не было единой причины, которая тянула людей на Север, – объясняет Станислав Стрючков, норильский краевед, журналист и издатель. Вместе с женой Ларисой они выпускают исторические альманахи, книги о Русском Севере, а шесть лет назад открыли первую в стране «Школу краеведа», чтобы местные знали историю края, удивлялись и гордились тем, где они живут. – Условно выделяют три стимула. Экономический: на Таймыре невиданное количество пушнины – в то время треть государственного оборота. Добытого за одну зиму хватало и себе, и внукам. Второй стимул связан с тем, что эти земли не были открыты: можно пройти и оставить своё имя в истории. И третий стимул – Сибирь далека от закона, здесь не только прятались преступники, но и спасали свою языческую веру».
Север манил свободой, просторами, покоем и безлюдностью. За этим на Соловецкий остров пришли православные подвижники. Здесь в 1420–1430 годах возвели Соловецкий монастырь. А в 1533 году уже на берегу Баренцева моря – самую северную православную обитель – Трифонов Печенгский мужской монастырь. Так на Севере распространилось христианство.
XVII век: «златокипящая» Мангазея
К XVII веку русский народ всё больше обживает Север: церкви уже есть, пора ставить город. Исследователи до сих пор спорят, какой город был первым в Заполярье. В единственной сохранившейся на территории Коми Вычегодско-Вымской летописи есть упоминание о Пустозерске и о том, что его построили к 1499 году. В Музее Арктики и Антарктики в Санкт-Петербурге есть макет первого северного города, но не Пустозерска, а Мангазеи. Этот город с чарующим названием появился в 1601 году восточнее Баренцева моря, в низовьях Печоры – примерно там же, где сейчас центр Ненецкого автономного округа.
«Исследователи о Пустозерске мимоходом упоминают. Нельзя даже точно сказать, где этот город мог быть, какое у него было значение. Мангазея же в то время точно была самым северным торговым городом»
Объясняет краевед Станислав Стрючков
Мангазея появилась по указу Бориса Годунова – тот хотел сделать сбор налогов с огромной территории Заполярья более регулированным и нуждался в местной столице. Город появился на реке Таз, восточнее Обской губы, примерно в начале XVII века.
В зоне мерзлоты отлично сохранилась древняя утварь, которая позволила археологам понять, чем жил первый северный город. Он состоял из крепости и посада с ремесленной частью, гостиным двором, таможней, купеческими палатами, тремя церквями и часовней. Большая часть города была отведена под торговую площадь, где встречались как русские, так и заграничные купцы. Отсюда начинался Мангазейский морской ход. Местные торговали пушниной, а европейские купцы привозили сюда металл и стекло. Вероятно, поэтому Мангазея получила название «златокипящей» – город был центром торговли и самой богатой точкой на карте Севера.
Портовое положение города и то, как много заграничных купцов приезжало к отечественным пределам, тревожило правителей. Поэтому сначала для иностранцев закрыли Мангазейский морской ход, а в 1671 году городской воевода получил грамоту об оставлении города и переводе жителей.
XVIII век: тщеславие и отвага
Когда Мангазея исчезла, русские уже знали Север гораздо лучше, чем в годы её основания. Заполярные территории уже стали исследовать не только по морю, но и по суше. Казаки двинулись на восток и достигли Чукотки. А в 1646 году под руководством Исая Игнатьева впервые отправились в путешествие к востоку от устья реки Колымы. По их следам вдоль Чукотского полуострова уже через два года атаман Семён Дежнёв и его казаки вышли в Тихий океан и увидели, что между Азией и Америкой есть пролив (позже названный Беринговым).
«А с Ковымы реки итти морем на Анандырь реку, и есть Нос, вышел в море Далеко, а не тот Нос, который от Чухочьи реки лежит, до того Носу Михайло Стадухин не доходил, а против того Носу есть два острова, а на тех островах живут чухчи»
Писал Дежнев
Дальше с шагом в сорок лет в море вышли ещё три экспедиции. Таймырский полуостров исследовал Иван Толстоухов (1686–1688), в 1712 году Меркурий Вагин и Яков Пермяков ступили на Большой Ляховский остров и открыли путь к изучению Новосибирских островов. На целых десять лет (1733–1743) растянулась Великая Северная экспедиция. Великой её можно назвать хотя бы потому, что она объединила полтысячи матросов, солдат и учёных, чтобы исследовать север России от Печоры до Чукотки и описать географические, геологические, ботанические, зоологические и этнографические особенности этой территории.
«Все исследователи имеют долю тщеславия. Финансируемых экспедиций, которые приносили деньги, было очень мало. Люди шли в море, потому что хотелось проверить, был азарт и интерес. Это трудно понять человеку, который не ходил в такие экспедиции. На вопрос «зачем?» ни турист, ни учёный-исследователь не ответит. Хотелось покорить Северный полюс».
Рассуждает Станислав Стрючков, почему столько учёных отправлялись на Север
Фамилии некоторых из исследователей Великой Северной экспедиции сохранились на географических картах: Беринг, Челюскин, Лаптевы. У них получилось описать Аляску, Берингов пролив и путь через него к Америке, наладить связи с Японией. В итоге появилась «Карта генеральная Российской империи, северных и восточных берегов, прилежащих к Северному Ледовитому и Восточному океанам, с частью вновь найденных через морские плавания западных американских берегов и острова Япона».
В это же время отряд Семёна Челюскина исследовал Таймыр и определил самую северную точку Азии. Через сто лет её назовут мысом Челюскина.
Не все экспедиции были удачными. В 1765 году Михаил Ломоносов разработал план Арктической экспедиции Василия Чичагова. Исследователь должен был отыскать морской проход от Шпицбергена до Камчатки через воды, близкие к Северному полюсу. Екатерина II лично собирала мореплавателей и следила за экспедицией, но корабли не смогли пройти через плавучие льды и вернулись домой. Но поиски новых северных земель и проходов продолжались.
«О волн и бурь любимое дитя!» – пишет о лицейском друге Федоре Матюшкине Александр Пушкин в стихотворении «19 октября» спустя год после возвращения приятеля из экспедиции. Фердинанд Врангель и Федор Матюшкин прошли от устья реки Колымы до Колючинской губы на Чукотке. Трижды исследователи пытались найти новые земли к северу от Колымы, уходили за 250 вёрст от берега по льду на собачьих упряжках, но ничего не нашли. Зато на севере Якутии Врангелю удалось открыть первую метеорологическую станцию.
На Север с кисточкой
Отправляли на Север не только учёных. В 1894 году Витте разработал план по освоению Крайнего Севера и отправил экспедицию на поиски незамерзающей гавани под центральную военно-морскую базу и флот. Вместе с исследователями увидеть Север отправился и художник Александр Борисов. После него меценат Савва Мамонтов организовал поездку импрессионистов Константина Коровина и Валентина Серова.
«Огромный океан покрыт как бы тёмным шёлком. Тихие воды», – писал Константин Коровин в мемуарах. Очарованный Севером художник привёз из экспедиции около 30 пейзажей, этюдов и набросков, мемуары и рассказы. Самые колоритные – «На севере диком» и «Мурман».
Коровин видел и писал, как северные рыбаки выходили в море на карбасах. А из столичных портов в это время уже отходили теплоходы и первые ледоколы. Новая техника окончательно развеяла сомнения, что Север недосягаем. И уже в первые годы ХХ века Императорская Академия наук снарядила Русскую полярную экспедицию. После неё вместо белых пятен на картах появилось около двухсот географических названий. Последним в Арктике открыли архипелаг Северная Земля.
На время Первой мировой и Гражданской войн исследования Севера приостановились, но затем начались вновь, причём с новой силой. Новым вызовом стало то, что на территории претендовал не только появившийся СССР, но и другие северные страны. Так, остров Врангеля пытались обжить канадцы, отправившие на зимовку пять человек – четверо из них погибли. Тогда через год после утверждения Института по изучению Севера Советы снарядили экспедицию исследователя Георгия Ушакова, которому поручили основать на острове поселение и полярную станцию, закрепить советские позиции. Вылазку называют рискованной: пресной воды не было, и полярникам приходилось топить снег в жестяных банках. Для передвижения по острову пришлось привезти с материка 40 ездовых псов – другого транспорта в Арктике не существовало.
В таких суровых условиях исследователи пробыли на острове три года. Вместе с Николаем Урванцевым Ушаков вручную составлял карту Арктики и только за первый год перенёс на бумагу две трети Северной Земли.
Поездом, ледоколом и самолётом – как осваивали Север в Советском Союзе
В 30–40-х годах востребованным государственным проектом становится не только исследование, но и заселение Заполярья. На Таймыре находят месторождения медно-никелевых руд. Там же разрабатывают богатые медью и никелем месторождения Норильск-1 и Норильск-2, позднее строят Норильский горно-металлургический комбинат (станет промышленным центром будущего города).
Параллельно развивается Мурманск – он станет самым крупным городом-предприятием Заполярья. Уже к началу советской эпохи Мурманский порт, появившийся перед самой революцией, в 1916 году, встречал по 30 заграничных судов в год. Для внутренних поездок там решено создать правление железной дороги и поселения при станциях. Колонизационный совет звал крепких, привычных к северной природе, не боящихся сплошных лесов. Новосёлам, приезжающим заселять Север и работать на новой железной дороге, льготы: бесплатный проезд к месту поселения, лес для строительства жилья, отсрочка на десять лет от военного призыва и уплаты налогов. Ещё много лет понадобилось, чтобы первопроходцы обжили мурманские леса и сменили временные вагоны и постройки из железнодорожных шпал на добротные дома.
Все российские правительства мечтали наладить не только сухопутную, но и морскую логистику и проложить порты почти вдоль всего северного побережья Советского Союза – от Белого моря до Берингова пролива.
Преодолеть Северный морской путь за один рейс считалось большим достижением. Пароходы должны были иметь постоянную радиосвязь с материком и сопровождаться ледоколами и самолётами для разведки пути. Важность этих условий испытала на себе экспедиция парохода «Челюскин». В 1933 году экипаж отправился из Мурманска во Владивосток, но в Беринговом проливе пароход застал шквальный ветер, судно отнесло далеко на север в Чукотское море, а потом на него обрушилась льдина размером с многоэтажный дом, и он исчез в глубокой трещине. На «Челюскине» были не только моряки-исследователи, но и их жёны и дети. Спасаясь от крушения, 104 человека высадились на лед и организовали лагерь. Вызволять пленников Севера отправили ледокол и пароход со звеном из пяти военных лётчиков. С материка велась круглосуточная радиосвязь с лагерем.
«Связь была восстановлена и продолжалась до конца спасательной эпопеи», – вспоминал радист Евгений Силов, который сутками дежурил у приёмника, чтобы не пропустить сигнал «Челюскина».
Так три советских изобретения – радио, ледокол и лёгкий самолет – помогли усмирить Северный морской путь. Экспедицией «Челюскина» руководил Отто Шмидт. Её благополучный исход и тот факт, что экипаж смог обосноваться во льдах, убедили Шмидта открыть там научную станцию.
«Северный полюс» – первая в мире дрейфующая станция, которая заработала в июне 1937 года, её организовали полярник Иван Папанин с группой исследователей. Они встретили на станции арктическое лето (было так же холодно, как и зимой) и проработали девять месяцев. Со льдины измеряли тросом глубину, передавали сводки погоды на материк, вылавливали мелкую морскую живность, чтобы привезти экспонаты для изучения арктической фауны.
В следующие десятилетия экспедиции становятся редкими, наступает пора промышленного освоения Таймыра.
В этот город только по приглашению
Норильску нет и ста лет, но о нём уже написано много исследовательских работ, воспоминаний жителей и сводок. Всё для того, чтобы осмыслить, как всё-таки получилось выгрызть из промерзшей земли дома, производство, дорогу и пустить по ней жизнь. Из-за экстремальных условий (ветра силой от 18 до 37 метров в секунду, температуры воздуха от 30 до 50 градусов ниже нуля) и богатства ресурсов Норильский район сравнивали с Колымой. Вслед за указом о строительстве Норильского горно-металлургического комбината здесь организовали Норильлаг и повезли заключённых. Следующие двадцать лет застройкой Норильского района руководил НКВД. Строили не только завод, но и сам лагерь, школу, радиостанцию для связи со столицей. Трудом тысяч людей Норильск заработал статус города лишь в 1953 году. После расформирования лагеря началось время возрождения. Достраивали Норильск по-прежнему заключённые, самых талантливых взял себе в подмастерья ленинградский архитектор Витольд Непокойчицкий. Вместе они спроектировали и возвели улицы и дома, адаптированные для условий Норильска. Например, специально не делали выступающих деталей, чтобы на них не скапливался снег. Из промышленного и лагерного Норильск возрос до современного и комфортного города. «В советское время мотивация ехать на Север была очень сильной. Например, здесь, в Норильске, была настоящая точка роста, – объясняет исследователь Станислав Стрючков. – Строились мощные заводы, разрабатывалось самое большое в мире месторождение цветных металлов. Чтобы сюда приехать, люди проходили отбор, конкурс. Попасть в Норильск можно было только по приглашению либо от комбината, либо от горкома партии, либо по комсомольской путёвке. Выбирали лучшего из 5–6 претендентов. Здесь можно было сделать головокружительную карьеру за три года: практически сразу получить квартиру, устроить детей в садик и в школу, заработать большие советские деньги». Советский Север был богат и на талантливых людей, и на ресурсы. За 80–90-е годы удалось открыть многочисленные нефтегазовые месторождения Арктического шельфа, которые остаются прибыльными и сегодня. Краеведы и историки уверены: и в нашем веке Север – по-прежнему перспективное место, которое можно осваивать и обживать. Значит, история освоения Таймыра и Заполярья не заканчивается.
Источник: Люди Севера. Автор Алина Кравченко