• Экспедиции под руководством П.-С. Палласа (1768-1774)

  • Back
23.08.2022 by 
Пётр Си́мон Палла́с

Один из крупнейших научных светил своего времени, уроженец Берлина Пётр Си́мон Палла́с (Pallas P.S.; 1741–1811) получил образование в университетах Берлина, Галле, Геттингена (Германия) и Лейдена, Гааги (Голландия). 

В 1767 году приглашён на русскую службу, в тот же год стал профессором (что соответствовало званию академика) Петербургской академии наук по естественной истории. К началу экспедиции, в свои 26 лет он был уже сложившимся естествоиспытателем, имевшим известность в научных кругах.

Исследовательский штат экспедиции:

  • Рисовальщик Николай Дмитриев,
  • Чучельник Павел Шумский,
  • Егерь (имя неизвестно),
  • Капитан Николай Петрович Рычков (1746–1786);

Академические студенты:

В 1772 экспедиция пополнилась академическими студентами, до этого работавшими с И.-П. Фальком:

Тогда же к экспедиции присоединился Иоганн-Георг Георги, как руководитель самостоятельного отряда, а с ним подштурман Алексей Пушкарёв.

Районы исследования

1768 — Европейская Россия: из Петербурга в Москву через Великий Новгород и Тверь; затем во Владимир (10 дней), Касимов, Муром и Арзамас; Пенза, междуречье Суры и Волги, Симбирск, Серное озеро и нефтяной ключ, Красный Яр. Зимовка в Симбирске.

1769 — Нижнее Поволжье и Заволжье: Красный Яр, Жигулевские горы, Сызрань, Самара; Бузулук, Яик (река Урал), Оренбург, Илецкая соль, Орск, Киргизская степь, Каспий, Гурьев. Зимовка в Уфе.

Схема маршрутов  экспедиции П.-С. Палласа
Схема маршрутов экспедиции П.-С. Палласа

1770 — Башкирские и вогульские земли, уральские рудники и горные заводы по обе стороны хребта; гора Благодать, реки Миасс, Иртыш; города Златоуст, Екатеринбург, Челябинск, Нижний Тагил. Зимовка в Тобольске. 

1771 — Западная Сибирь: Тюмень, Курган, Барабинские степи, Омск, солёные озера Кара­су и Ямышево, Семипалатинск; Алтай: Змеиногорск, Усть-Каменогорские рудники, Колывано-Воскресенские и Барнаульские заводы; Томск, Ачинск, сплав по Енисею на плотах. Зимовка в Красноярске.

1772 — Восточная Сибирь: Иркутск, Листвянка, озеро Байкал, Даурия, Кяхта, Акша, Чита, реки Чикой, Хилок, Селенга, Тура, Или, Онон, Гусиное озеро, по Тобольской почтовой дороге к Саянам, Минусинск, Абакан. Зимовка в Красноярске.

1773 — Начало долгого обратного пути: Красноярск, Ачинск, Барабинские степи, озеро Чаны, реки Омь и Иртыш, Тара, Челябинск, Чувашские и Башкирские сёла, Сарапул, Казань, Бугульма, реки Кинель, Самара, Яик (Урал), солёные озера Большой и Малый Узень, Калмыцкие степи и песчаные холмы, солёное озеро Эльтон, Астрахань, Сарепта, немецкие колонии Покровское и Екатериненштадт на Волге. Осенью несколько более детальных ботанических экскурсий в районе Царицына (Волгоград), там же зимовка.

1774 — весной снова Ахтуба, затем гора Богдо, солёное озеро Баскунчак и поиски каменной соли, наконец, в начале июля из Царицына по почтовому тракту в Москву, куда прибывают через месяц, а ещё через месяц — в Петербург.

Результаты исследования

P.-S. Pallas. Reise durch verschiedene Provinzen des Rußischen Reichs. 1773. («Путешествие по разным провинциям Российского государства»). Титульный лист второго тома книги на нем. яз.
P.-S. Pallas. Reise durch verschiedene Provinzen des Rußischen Reichs.
1773. («Путешествие по разным провинциям Российского государства»).
Титульный лист второго тома книги на нем. яз.

Экспедиционные дневники, коллекции и материалы первых лет путешествия сразу же по горячим следам были обработаны во время зимовок в Симбирске и Уфе и незамедлительно отправлены в Петербург, где изданы в 1771 и 1773 годах на немецком и русском языках. Большинство «сибирских» дневных записок увидели свет по возвращении путешественников: в 1776 году — на немецком и в 1786 году — на русском языке. О достижениях экспедиции быстро стало известно во всём мире. Уже в 1794 году описание путешествий Палласа и его сотрудников по разным провинциям Российского государства опубликовано в Париже и Эдинбурге. 

По ходу маршрутов было открыто и описано большое количество растений, минералов, птиц, млекопитающих, рыб, насекомых и других животных. Участникам экспедиции надлежало регистрировать температуру и давление воздуха, время вскрытия рек, сроки прилёта птиц, цветения растений, пробуждения животных от спячки и т.п. Наблюдая и осмысливая периодические изменения в жизни природы, Паллас задумывался о связях животных и растений со средой обитания. Путешественники отмечали смену характера растительного покрова при переходе от чернозёмных степей к солончакам и пустыням; замечали различие в положении крутонаклонных и пологозалегающих пластов Уральского хребта, а также многообразие обычаев, нравов и языков народов посещаемых экспедицией мест. Паллас и его сотрудники стали одними из первых в России организаторами фенологических наблюдений. Их по праву следует считать основоположниками отечественной биогеографии. Основополагающий вклад в палеонтологию внесли исследования Палласа ископаемых останков мамонта, буйвола и волосатого носорога по собственным экспедиционным сборам и музейным академическим коллекциям. Паллас доказал, что уровень Каспия лежит ниже уровня Мирового океана и прежде Каспий доходил до Общего Сырта и Чёрного моря. Установив родство рыб и моллюсков Каспийского и Чёрного морей, он выступил с гипотезой о существовании в прошлом единого Понто-Арало-Каспийского бассейна. 

Итоговая печатная «Карта Каспийского моря из новейших известий собранная в 1776 году» Гравёр С. Максимович.
Итоговая печатная «Карта Каспийского моря из новейших известий собранная в 1776 году»
Гравёр С. Максимович.

Особое внимание Паллас, как и остальные участники академических экспедиций 1768–1774 годов, уделяет не только поискам новых видов животных и растений, но и их распространению, характеристике мест их обитания, а также их полезным для человека качествам, что в полной мере относится и к минеральным веществам. Важным предметом наблюдения были способы применения местным населением растений, животных и минералов, будь то использование их в качестве лекарственных средств или способов поиска, добычи и обработки полезных ископаемых, солёных озер и минеральных вод, а также выявление вод, пригодных для питья, выяснение особенностей ведения  сельского хозяйства (земледелия и животноводства), бортничества, рыбного и звериного промыслов, охраны и воспроизведения леса.

Весь конец века Паллас продолжает осмысливать и обобщать накопленные за время путешествия наблюдения, послужившие основой важных научных открытий. В 1777 году опубликован его трактат о горообразовании (Observation  sur  la  formation  des  montagnes), который ставит ученого в один ряд с крупнейшими европейскими географами, разрабатывавшими основные теоретические проблемы физической географии. Он, в частности, высказывает предположение о структурном родстве горных систем Азии и Америки. Многие его идеи оказали значительное влияние на дальнейшее развитие географических и геологических представлений. Недаром Палласа называли русским Соссюром. Он сумел уловить особенности строения Уральских и Южно-Сибирских горных систем. И закономерный вывод: «чтобы отыскать разумные причины изменений на нашей Земле, надо соединить много новых гипотез»; и ещё: «очевидно, природа употребляет весьма разнообразные способы для образования и передвижения гор и для произведения других явлений, изменивших поверхность Земли». И здесь он был достойным продолжателем идей инициатора «физических» экспедиций М.В. Ломоносова, в наиболее яркой форме изложенных в сочинении «О слоях земных». Мемуар Палласа о разновидностях животных (1780) свидетельствует о появлении в России биолога-эволюциониста. Признавая создание новых разновидностей результатом скрещивания разных видов, Паллас вместе с тем считает существенным фактором этого процесса влияние климата, пищи и среды обитания. В этой работе он подходит к мысли об историческом развитии органического мира и делает попытку изобразить последовательные связи животных организмов в виде родословного дерева. 

P.-S. Pallas.  Observation  sur  la  formation  des  montagnes. 1777
P.-S. Pallas. Observation sur la formation des montagnes. 1777
P.-S. Pallas. Icones  Insectorum  praesertim  Rossiae  Sibiriaeque  peculiarium. 1781. Титульный лист первой части книги
P.-S. Pallas. Icones Insectorum praesertim Rossiae Sibiriaeque peculiarium.
1781. Титульный лист первой части книги

Экспедиционные наблюдения легли в основу сочинений Палласа о насекомых — «Icones  Insectorum  praesertim  Rossiae  Sibiriaeque  peculiarium», главным образом, о жуках, вышедшего в свет в четырёх выпусках в 1781, 1782, 1798 и 1806  годах, грызунах — «Novae  Species  Quadrupedum» (1778) и ряде других групп животных Европейской России и Сибири. Почти 40 лет он работал над капитальным трёхтомным трудом «Zoographia  Rosso-Asiatica», увидевшим свет в 1811–1831 годах уже после смерти учёного (последний том вышел через 20 лет после его смерти). Первые два тома этой работы посвящены млекопитающим и птицам, третий — пресмыкающимся, земноводным и рыбам. По существу это была первая работа по биогеографии огромной территории. Не менее основательной была его неоконченная «Flora  Rossica» (1784 и 1788). Опубликованные первые две книги этого труда посвящены только древесным породам, произрастающим в Российском государстве. Материалы о растительности степей, пустынь и российских субтропиков опубликованы в целом ряде отдельных статей и монографий учёного, в том числе о солянках, астрагалах, ревене, растениях, содержащих шелковистые волокна, но не получили обобщающего завершения. 

В этих крупнейших творениях Палласа использованы и осмыслены наблюдения не только самого автора, но и его товарищей по экспедициям 1768–1774 годов. Паллас участвовал в подготовке к изданию трудов С.‑Г. Гмелина и И.‑П. Фалька, погибших во время путешествий, и рано умершего И.‑А. Гюльденштедта. Он хорошо знал вклад руководителей, а также наиболее успешных студентов и других участников экспедиций, осуществлявших самостоятельные маршруты. Наконец, неоценимыми источниками для этих трудов Палласа были сочинения его предшественников в деле непосредственного изучения необъятных просторов России — Д.‑Г.Мессершмидта, И.‑Х.Буксбаума, И.‑Г.Гмелина, С.П.КрашенинниковаГ.‑В.Стеллера и других.

Наряду с естественнонаучными наблюдениями этнографические и лингвистические сюжеты оказались весьма важными в творчестве знаменитого натуралиста. Последние были продолжены в 1780-е годы в связи с поручением Екатерины II, задумавшей создать 200-язычный сравнительный Лексикон «всех языков и наречий». Идея оказалась утопичной, но первый том словаря, посвящённый европейским и азиатским языкам, был всё же поднесён императрице в январе 1787 года. Этнографические сборы и наблюдения позволили учёному создать двухтомное сочинение о монгольских народах, их происхождении, физических особенностях, исторических судьбах, религии, обрядах, образе жизни, опубликованное на немецком и русском языках под названием «Собрание исторических известий о Монгольских народах» в 4 выпусках Санктпетербургского вестника за 1778 год (январь-март). 

Академик Паллас полагал необходимым продолжать экспедиционное изучение страны. В 1779 году он представил в Канцелярию Академии наук проект очередного «физического» путешествия в Восточную Сибирь, предусматривавший исследование Камчатки, Алеутских и Лисьих островов в Тихом океане. Этот проект был отчасти осуществлен Северо-восточной экспедицией И. Биллингса и Г.А. Сарычева в 1785–1793 годах, организованной в рамках Морского ведомства. Другой проект — исследования новоприобретённых южных провинций Российского государства он осуществил самостоятельно.

П.-С. Паллас.  Сравнительные словари  всех языков и наречий. Ч.1. СПб., 1787
П.-С. Паллас. Сравнительные словари всех языков и наречий.
Ч.1. СПб., 1787
Виньетка для титульного листа «Zoographia Rosso-Asiatica». Акварель Д.Р. Ничмана. Не позднее 1783 г. СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.140. Л.15
Виньетка для титульного листа «Zoographia Rosso-Asiatica».
Акварель
Д.Р. Ничмана. Не позднее 1783 г.
СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.140. Л.15

В заключение приведём слова академика Н.А. Северцова, который подчёркивал, что Паллас, изучая связи трёх царств природы, установил «прочные воззрения на значение метеорологических, почвенных и климатических влияний». По словам Северцова, «нет отрасли естественных наук, в которой Паллас не проложил бы нового пути… Он подал пример неслыханной до него точности в научной обработке собранных им материалов. По своей многосторонности Паллас напоминает энциклопедических учёных древности» (Северцов. Периодические явления в жизни зверей, птиц и гад. 1855. Предисловие).

Основные труды П.-С. Палласа (Pallas), опирающиеся на экспедиционные материалы. Наиболее полную библиографию трудов Палласа составил О.П. Кёппен (1895). Она насчитывает 170 наименований. Многое оставалось в рукописях. Кое-что (но далеко не всё) из этого опубликовано в XX веке.

  • Reise durch verschiedene Provinzen des russischen Reichs. Th. I–III (1, 2). SPb. 1771–1776; на русском языке — Путешествие по разным провинциям Российской империи. Ч. I–III в 5-ти книгах. СПб. 1773–1788; на французком языке — в 9-ти томах. 1794. Париж; на английском языке — 1794. Эдинбург; 1802 — Лондон. 
  • Observations sur la formation des montagnes et sur les changements arrivеs au Globe, particuli`еrement `а l’Empire de Russie // Acta Academiae. 1777. (Эта работа, известна как Трактат о горообразовании).
  • Sammlungen historische Nachrichten über die Mongolischen Völkerchaften. SPb. Th. I — 1776; Th. II — 1801; то же на русском языке — Собрание исторических известий о Монгольских народах // Санктпетербургский вестник.  1778: январь-­март. 
  • Novae species Quadrupedum e Glirium ordine. Erlangen.1778.
  • Icones Insectorum praesertim Rossiae Sibiritaeque pecullarum. Erlangen. 1781.
  • Flora rossica. Petropoli. Vol. 1–2. 1784–1815; на русском языке — Описание растений Российского государства. СПб. Ч. I. 1786. (то же, Тобольск. 1792). 
  • Species Astragalorum descriptae et iconibus coloralis illustratae. Lipsiae, 1800.
  • Zoographia Rosso-Asiatica. Petropoli. Vol. 1–3. 1811–1831. 
  • Icones ad zoographiam Rosso-Asiaticum. Petropoli. 1811.

Рисунки, выполненные с натуры в ходе экспедиции, руководимой Палласом

В Архиве Академии наук сохранилось мало рисунков, лишь немногие имеют подпись художника Николая Дмитриева. Но общее количество их можно оценить по публикациям трудов Палласа, подготовленных учёным по материалам его собственного 6-ти летнего путешествия и других академических экспедиций XVIII в. Только в «Путешествии по разным провинциям Российской империи» (Reise) опубликовано 113 рисунков; во «Flora  Rossica» — 130; в «Species  astrogalorum»  — 91. Известно, что для Сибирской флоры было подготовлено 600 гравированных досок. Где они могут быть и сколько из них воспроизводили натурные рисунки, выполненные экспедиционными художниками, а сколько было рисовано по гербарным экземплярам, пока сказать трудно. Для «Zoographia», над которой Паллас работал почти 40 лет, подготовлены к гравированию порядка 500 листов (а может быть и более), которые хранятся в СПФ АРАН (ф. 129, оп. 1, д. 135, 136, 406, 701 и др.), 46 рисунков из них опубликовано отдельным выпуском «Icones…» в 1811 году. Кроме того, рисунки Х.Г. Гейслера, путешествовавшего с Палласом в 1794–1795 годах и готовившего к публикации книгу об этом путешествии (27  иллюстраций) и альбом «Illustration  planturum» (59 иллюстраций). По самым скромным подсчётам получается около 1000 листов. Но всё это богатство требует обстоятельного глубокого исследования и серьёзных поисков. Возможно, что-то отложилось в бумагах Палласа, которые после смерти учёного поступили в Московский архив иностранных дел (ныне в РГАДА, и могут быть в так называемых Портфелях Миллера). Здесь, а может быть и в других архивах исследователей ждут интересные находки. 

«Lepus  pusillus»  (почерк неизвестного лица)  В левом нижнем углу:  «Рисовал Николай Дмитриев…»  Акварель.  СПФ АРАН. P. I. Оп. 121. Д. 18. Л. 19.

«Lepus  pusillus»
(почерк неизвестного лица)

В левом нижнем углу: 
«Рисовал Николай Дмитриев…»

Акварель.

СПФ АРАН. P. I. Оп. 121. Д. 18. Л. 19.

«Беспрестанно большие вершины каменных гор, живущими по границам общим именем Аблакитские сопки нарицаемых. … Гора сия состоит отчасти из … граниту, вообще понурые слои, к востоку и западу идущие … Сказывают, что Калмыки оную гору, коя издалека от запада идёт, Чаром именовали» (c. 265).

План святилища Аблакит и прилегающей местности
План святилища Аблакит и прилегающей местности Карта и врезка.
Пунктиром показан путь от святилища до Усть­Каменогорска.
Путешествие 1771. Ч. II. СПб., 1786. Кн. 2. Таб. XI.
«Аблакитские сопки» и святилище Аблакит Гравюра. Путешествие 1771. Ч. II. Кн. 2. СПб., 1786. Таб. X.
«Аблакитские сопки» и святилище Аблакит
Гравюра.
Путешествие 1771. Ч. II. Кн. 2. СПб., 1786. Таб. X.

«Аблакит лежит вне границы Российского государства в степи, обитаемой прежде Зюнгорскими Калмыками, а теперь частию Киргизцам Средней орды принадлежащей, которая граничит с левою стороною Иртыша от Усть­Каменогорска на восток к югу, в расстоянии 70 вёрст. Ручей, в близости коего здания построены, выходит из лежащей по южновосточной стороне, высокой, дикой при том безлесной горы, принимает многие из неё вытекающие источники с правой стороны, и около двадцати верст выше Усть­Каменогорска под названием Аблайкетки в Иртыш впадает. Хотя вся страна по левый бок сего ручья весьма угориста, однакож удобопроходима; напротив того на правой стороне величаются огромные, весьма студёные, каменистые и разметанные горы, которые безпрестанно выше становятся, пока наконец сорок вёрст от Иртыша с северовостока каменистой, весьма крутой, и все прежние горы величиною превышающий хребет гор ближе к ручью подойдёт, и оный более нежели на 30 вёрст вверх сопровождает непрерывными высокими камнями» (с. 259–260).

«Кустарник в стволе не толще полутора дюйма, но вышиною в человека, ветви часто имеет по сажени, кривлявые, густые, кудрявые; весь покрыт цветами. Дерево червлёное, извне жёлтое. Береста на молодых ветках в прозелень золотистая, не столь блестящая, как у жидовника … Ветви круглые, развилистые, попеременные. Терния отвсюду выходят прямым углом, также попеременные, превеликие, происходящие из остающихся на дереве листовых ножек, так что и гнёзда, где листки сидели, ещё видимы; к основанию имеют сверх того по обе стороны по маленькой, щетиноватой, вверх торчащей иголочке, из застрежек рождающейся. Листов много; цветки по два и по три, выходят из терниевых уголков по всем ветвям кустарника. Листовые ножки превращаются в терние; листочки по большей части сидят по четыре вместе, иногда же по шести и по восьми, линейные, к концу заострённые, по два и по два отдалённые. Чашечка угловатая, гладкая, верхние два зубчика друг к дружке ближе и длиннее прочих. Цветок прежёлтый, вдвое длиннее чашечки; парусок продолговатый, назад загнутый, длиннее крылышек. Стручки желтоватые, прежёсткие, круглые; семена овальные зеленеющие, темно­крапинные. Растёт в великом множестве в щебнистой долине, мокрой и солоноватой, между Темником и Оренгоем реками, по левую сторону Селенги и в таком же месте по Чикою около села Берегового. Около Пекина, сказывают, растёт она в чрезвычайном множестве. Цветёт в июне, семена поспевают осенью, и стручки в великом множестве удерживает на себе до будущего года, не расколовшись. К живым заборам по причине своих колючек и образа растения преполезный кустарник» (с. 465–466).

«Robinia  ferox. Алтагана»   общий вид  детали цветка (a, b, c)  плоды (стручки): закрытый (d) и раскрытый (е)  В правом нижнем углу помета: «восемь рубле[й] Я.  Штелин».  Акварель.  СПФ АРАН. P.I. Оп.121. Д.23. Л.4.  Путешествие 1773. Ч. 3. Кн. 2. СПб., 1788. Таб. Ее.
«Robinia ferox. Алтагана» общий вид детали цветка (a, b, c) плоды (стручки): закрытый (d) и раскрытый (е) В правом нижнем углу помета: «восемь рубле[й] Я. Штелин».
Акварель.
СПФ АРАН. P.I. Оп.121. Д.23. Л.4. Путешествие 1773. Ч. 3. Кн. 2. СПб., 1788. Таб. Ее.
«Rindera  tetraspis. Риндерова трава»     1 — цветущий и 2 — плодоносящий стебель  детали цветка — a, b, c, d; плоды в разрезе — h, f, g, i  Акварель.  СПФ АРАН. P.I. Оп.121. Д.23. Л.5.  Путешествие 1768–1769. Ч. I. СПб., 1773. Таб. F.
«Rindera tetraspis. Риндерова трава»
1 — цветущий и
2 — плодоносящий стебель детали цветка — a, b, c, d; плоды в разрезе — h, f, g, i
Акварель.
СПФ АРАН. P.I. Оп.121. Д.23. Л.5. Путешествие 1768–1769. Ч. I. СПб., 1773. Таб. F.

Паллас увидел это редкое растение в Москве в начале путешествия, потом «на буграх при реке Кинеле» (близ Самары) и затем по ходу маршрута всегда отмечал каждую находку в путевом дневнике, будь то в Семипалатной станице или в Красноярском форпосте. Он описал это растение как новый род, опираясь на его характерные особенности: то, что «тычинок никаких нет, головки их находятся в самой вырезке между коробками цветка» (Путешествие 1770, ч. II, кн. 1, с. 197) и плоды в виде «крылатых» орешков. Он дал название этому растению по имени московского лекаря и ботаника Риндера.

«Корень многолетний, зубчатый, многораздельный. Листы и стебли выходят промеж широковатых мшистых ушков. Листы сидят на долгеньких ножках, собою парные, о четырёх либо о трёх парах с одним непарным, листочки овальные, нежные, мошком белеющие и сидящие на коротеньких ножках. Стеблей много, безлистные, в фут вышиною, имеющие большие красивые бледно-жёлтые вниз повислые цветки; у оных ножки коротенькие, и у каждой свои ушки, кои ныне завяли. Чашечки мохнатые, разделённые почти до основания на пять линейных часточек. Парусок широкий, сердцеобразный или глубоко выемный; крылошки гораздо короче и продолговатые; лодочка почти равна паруску, сжато­широковатая, горбатая, на конце раздвоившись, и цветом такая ж, как прочие цвета части. Стручок в остающемся высохшем на растении цветке созревает и состоит из двух, либо трёх кругловатых составов, каждый об одной горошинке, и снаружи мошком покрытых. Растёт прекрасное сие растение в множестве в полуденной стороне по Волге, меньше же того по Иртышу, наипаче по глинистым ярам; где и цветёт в мае» (с. 568–569).

«Hedisarum  grandiflorum. Большецветный гедизарь»     Над основным изображением 6 деталей цветка.  Гравюра.  Путешествие 1771. Ч. II. Кн. 2. СПб., 1786. Таб. V.
«Hedisarum grandiflorum. Большецветный гедизарь»
Над основным изображением 6 деталей цветка.
Гравюра.
Путешествие 1771. Ч. II. Кн. 2. СПб., 1786. Таб. V.
Два изображения на одном листе:  1 — «Пискульник по мунгальски Закилдык. Iris  anspuria ?»  2 — «Тонколистный касатик. Iris  tenuifolia»  Гравюра  Путешествие 1773. Ч. III. Кн. 2. СПб., 1778. Таб. С.
Два изображения на одном листе:
1 — «Пискульник по мунгальски Закилдык. Iris anspuria ?»
2 — «Тонколистный касатик. Iris tenuifolia»
Гравюра
Путешествие 1773. Ч. III. Кн. 2. СПб., 1778. Таб. С.

Фиг.  1: «Корень горизонтальный, многоголовый, толщиною в перо, расростающийся часто на такие кусты, что в поперечнике на аршин пространство будет, испускает из себя в глубину отпрыски, невкусный, однако во рту после жжёт. … Стебли, выходящие промеж двух собственных себе листов, идут отдельно от прочих листов, и при том многие из одного пенька вместе (от 2 до 4), кои все, однако, короче листов и не более, как на палец длиною. Спата узенькая, наиболее двуцветная, по отцветении бывают равны с влагалищами. Цветок на маточник в палец величиною светло-лазоревый; пахнет слегка гиацинтовым запахом; внешние лепестки, закорючившись, светлее, в середине белесоваты, с густо­голубыми жилками; внутренние вверх торчащие, купно с струпиком гущеголубые, копейцообразные, цельные. Полосы у струпика приметны среднею жилкою, которая цветнее, раздвоившись, и наружу оканчивается зубком. Маточник двенадцатиструйчатый, струйки одна подле другой глубже. Волоски белесоватые; головки имеют прах млечный. Капсулы большие, темноцветные, о трёх сторонах, но шестиугольные, углы выдавшиеся. Семена шарообразные, темно­жёлтые. В великом множестве растёт по низменным песчаным и солоноватым местам по Енисею и в Забайкальских странах; цветёт под конец мая; семена поспевают осенью. В прочем разнствует цветами, иной гуще, иной бледнее» (с. 338).

Фиг.  2: «Корень долголетный, безвкусный, расрастающийся в кочки, по сторонам мочалистыми шишками окружённые и укоренившиеся весьма густо переплетшимися коренными мочками. Листы почти одинаковы, гораздо длиннее стебля, весьма узкие и при том только толстоватые, с обеих сторон выпуклые, дорожчатые. Стебель, на коем цвет сидит, весьма короткий, испущающий из особливого чехловатого листа двуцветную спату, состоящую из трёх между собой почти ровных острокопейцоватых шелух. Маточник у цветка внутри спаты сидит на коротенькой ножке, треугольный; трубка белесоватая, длиною с спату; цветковые лепестки бледно-голубые, с приятным запахом, отзывающимся на гвоздичку. Каждый лепесток собою длинен, узок, внешние по середине белые, с голубыми прожилками, торчащие вверх, а внешним краем закорючившись, внутренние светло-голубые, продолговато-линейные, цельные, стоящие впрямь, концами почти друг до дружки не касающиеся. Струпик им соцветный, выключая, что средняя жилка гуще, по которой он и раздвояется; полы по краям зазубристы и загнувшись. У тычек подставки голубые, а головки от содержащегося в них порошка густо­жёлтые. Находится в множестве по песчаным равнинам в Даурии около Тарейноора, где цветёт по конец мая вместе с Гмелиновым косатиком, описанным в Сибирском цветнике. Подобную сей собирал я, цветущую в конце апреля по песчаным буграм около реки Сарпы, но они отличались несколько тем, что листы были немного шире, шелухи у спаты также шире, неровные, неколючие, и лепестки внутренние меньше» (с. 389–390).

Фиг. 1: «Кустарник вышиною с человека, свилеватый, о немногих ветвях, распространяющихся без порядку во все стороны, и неколючий. Ствол между скалами часто попадается извилистый, покрытый тонкою, тёмною, сухою корою, под которою дерево прежесткое, вязкое, тёмнокрасного цвета. Старые ветви прямы, покрыты гладкою, тёмною корою; молодые веточки коротенькие, испещрённые оставшимися знаками опавших листов, а листы имеют только по концам веток. Листы предлинные, ланцето­линейные, тонкозубчатые, зубцы отстоят друг от дружки, а в мужеском кустарнике, где листы и меньше, они едва видимы. Цветковые ножки выходят промеж кустом сидящих листочков в множестве в обоем поле. Мужские цветы бывают и на особенном кустарнике, и вместе с женскими на женском, собою маленькие, на четверо разделённые, имеющие лопастинки остроконечные, желтоватые (фиг. А). Женские цветы (фиг. В) часто встречаются вместе с мужскими, но никогда на мужском кустарнике, в прочем подобны мужским, зеленоваты, матошник имеют повыше цветка, о трёх пестиках, кои длиннее цветка, ниткообразные, окончевающиеся головчатым струпиком. Ягода (фиг. С) величиною с горошину, шаровата, с тремя выпуклостями и острым пупочком, цветом темно­желтоватая, семена (фиг. с) по три вместе, крупные, продолговато-круглые, тригранно­выпуклые. Внешним видом совсем не походит на так называемый лициоидес, хотя листы почти такие ж. Растёт по солнцепечным скалам и по щебнистым местам около Селенги, также и по соснякам. Дерево его по причине крепости своей и цвета в употреблении у мунгалов на идолов. Цветёт в начале июня, ягоды поспевают к осени» (с. 404).

Фиг. 2: «Кустарник в полтара аршина, прямой, сухой. Ветви прямые, покрытые серо-белесоватой корою и малосуковаты. Терние при каждой почке двоякое, врознь торчащее, немного загнутое по концам, а на старых ветвях и стеблях сгладились. Листы сидят пучками, клинообразные, о трёх лопастинках, надрезные и о трёх жилках. Кисти промеж листов одинакие, многоцветные, с линейною застрежечкою при каждом цветике. Цветки мелкие иззелена-жёлтые. Ягоды (фиг. D) красноватые, сладкие, с четырью или редко с пятью семечками, кои нарочиты и сплюснуты (фиг.  d). Растёт в великом множестве по щебнистым и каменным местам около даурских рек и по Селенге, даже иногда и по солоноватым местам. Цветёт, уже зелень распустивши, в мае; ягоды поспевают в конце лета, кои, хотя и высушишь, однако вкусом приятны» (с. 405–406).

Два изображения на одном листе  1 — «Яшил. Rhamnus erythroxylum»  2 —«Таранушка. Ribes diacantha»     Гравюра  Путешествие 1773. Ч. III. Кн. 2. СПб., 1788. Таб. I
Два изображения на одном листе
1 — «Яшил. Rhamnus erythroxylum»
2 —«Таранушка. Ribes diacantha»
Гравюра
Путешествие 1773. Ч. III. Кн. 2. СПб., 1788. Таб. I
«Сумох. Rhus  cotinus»     Раскрашенная гравюра  Путешествие 1772. Ч. III. Кн. 1. СПб., 1788. Таб. Н.
«Сумох. Rhus cotinus»
Раскрашенная гравюра
Путешествие 1772. Ч. III. Кн. 1. СПб., 1788. Таб. Н.

«Я представил здесь изображение его в цвете, которое всех лучше, какие до сих пор у писателей не имелись. Что же касается до описания, то оное, как всем известного кустарника, употребляемого и листьем и деревом своим в жёлтую краску, и великую пользу в красильном деле приносящего, я сочёл здесь за лишнее. Растёт он между глубочайшими в Нарынской степи песками по буграм и также около гор Кавказских» (с. 402).

«Внешним видом походит на обыкновенную кали: собою весьма ветвистая, обширная, но прямее. Стебли древесоваты, с растрескавшеюся белесоватою корою; ветви искрасна дорожчаты, противустоящи, коленчаты, с противусидящими по коленцам листками узкими, островатыми, тельными, колючими. Цветковые серёжки находятся в развилинах между листками и ветками; цветочки сидят один за другим попеременно промеж чехловатых листочков. Плодоносящие чашечки мелки, состоящие из пяти неровных чешуек, серо-прозрачных, либо, как роза, алых. Изображение представляет траву в её цвете. Растёт по сухим иловатым в полуденной стране Яика полям вместе с розовою солянкою» (с. 553). 

«Противулистная солянка. Salsola  oppositiflora»     Раскрашенная гравюра.  Путешествие 1771. Ч. II. Кн. 2. СПб., 1786. Таб. O.
«Противулистная солянка. Salsola oppositiflora»
Раскрашенная гравюра.
Путешествие 1771. Ч. II. Кн. 2. СПб., 1786. Таб. O.
«Голубой [или] Алтайский чеснок [он же] Бутун. Allia сaeruleum (altaicum)»     Гравюра.  Путешествие 1771. Ч. II. Кн. 2. СПб., 1786. Таб. R.
«Голубой [или] Алтайский чеснок [он же] Бутун. Allia сaeruleum (altaicum)»
Гравюра.
Путешествие 1771. Ч. II. Кн. 2. СПб., 1786. Таб. R.

[a]: «Луковица малая, простая, состоящая из гладких белых покрывал. Стебли круглые, одинакие или двойные в полтора фута вышиною и более. Листы снизу стебля чехлом линейные, по два, либо по три, короче стеблей, чехлы листов по дорожкам своим имеют весьма тонкие и мягкие колючки. Пучок цветочный шаровидный, светло-голубой. Ножки у цветков втрое длиннее против самых цветков, ближе к оным также голубеют. Цветки открытые, к основанию белесоватые с жилкою по каждой цветной лопастинке. Тычки простые, к основанию перепонковидные, через одну шире. Находится по ровным солончакам около Иртыша между речкою Березовкою и развалинами Семипалатинской крепости, но нигде далее».

[б]: «Луковица нарочитая, остроконцая, простая, снаружи темноцветная, мочки имеет ветвистые, длинные. Листы происходят из чехла дорожчатого, собою тройные, попеременно стебель объемлющие, трубчатые, снизу пространные, надутые и мало-помалу тончавые. Стебель длиннее листов, также трубчатой, пространной, по середке пузатой, а к цветочной головке тончавый. Чашечка простая, широкая. Пучочик маленький, густой, овальный. Ножки ровны, почти с длиною самого цвета, среднее немного длиннее. Цветочные лопастинки белопрозрачные, к основанию зеленеющие. Тычки простые, длиннее цветков. Родится по высочайшим горам Алтайского хребта, так что и подле самых снежных верхов попадается. Сей род чесноку весьма вкусен, почему его и едят, однако в поварнях ещё не очень известен» (с. 555–557).

«Чудный и в своём роде наипрекраснейший астрагал. Корень имеет многолетний, мочковатый, с премногими и долгими нитистыми жилками, опущающимися весьма глубоко в песчаную землю. Отпрыски из корня подымаются в великом множестве, некрепкие, расстилающиеся по земле вокруг на пол­аршина и более, собою ветвистые и несколько желтоватые. Сучки годовалые и двугодовалые по местам так, как по составам, обведены пухом, из коих выходят листы, новые ветви и цветки. Листы сидят на весьма длинные ножках, собою нечётные, состоящие из пяти до одиннадцати листочков, кои продолговато-круглые, покрытые, как и концы веток, белым мошком, так что часто растение кажется издали совсем белым. Цветки из ветвяных желваков выходят обыкновенно по два, длинноватые, белые. Чашечка белолистная, цилиндрическая, состоящая из линейных частичек, пятизубчатая, парусик узенькой гораздо длиннее лодочки, крылышки немного короче паруска. Стручки маленькие, голые, пузато-наддвоенные, овальные, мохнатые, имеющие носок нагнутый и содержащие в себе семена многие, почкообразные, жёлтые, от коих яркого цвета самые стручки заимствуют себе цвет. Вся трава, выключая листов крайних веток, скрывается между песчаными кочками, которые производит около себя сама, удерживая летучий песок. Цветёт также в песке, и плоды созревают, им же покрытые, почему и вырываются одними токмо песчаными мышами. Растёт в множестве по песчаным холмам в полуденной стране Иртыша повыше Ямышевской крепости» (с. 567–568).

«Астрагал Аммодит. Astragalus  Ammodytes»     Раскрашенная гравюра.  Species Astragalorum. Cum appendice. 1800. Tab. V.  Путешествие 1770. Ч. II. СПб., 1786. Таб. X.
«Астрагал Аммодит. Astragalus Ammodytes»
Раскрашенная гравюра.
Species Astragalorum. Cum appendice. 1800. Tab. V. Путешествие 1770. Ч. II. СПб., 1786. Таб. X.
«Astragalus Daguricus»  Раскрашенная  гравюра  Species Astragalorum. Cum appendice. 1800.  Tab. LXXII.
«Astragalus Daguricus» Раскрашенная гравюра Species Astragalorum. Cum appendice. 1800. Tab. LXXII.

Фиг.  1: «Величиною взрослая немного побольше гекки. Голова тупая. Зевки у рта распространены так, что они по обе стороны составляют полукруговые мягкие, снаружи шероховатые, а по краям зубчатые, живой кровью наполненные гребешки. Защечные желёзки с обе стороны шероховаты; под горлом есть две поперечные складки. Туловище пузатое, плоское, усаженное острыми щербинками, равно как и хвост, которые на ногах гораздо крупнее. Хвост по бокам во всю длину усажен бородавками. На ногах пальцы с ногтями, средние три зубчатые, и два в два ряда, а внутренний в один ряд. Цвет сверху серо-желтоватый дымчатый со множеством мелких чёрных точек; в исподи нечистый белый, пятно на груди и на конце хвоста с исподи чёрное. Попадается часто по песчаным буграм Нарынским и в песчаной степи Команской» (с. 367–368).

Фиг.  2: Описание отсутствует.

Фиг.  3: «С внешнего вида походит совсем на леонтику, но цветом мне видеть не случилось. Корень долгоцветный, шишковатый. Растение мягкое, сочное; стебель имеет одинакий, круглый, прямой, о двух листах; цветковая кисть составляет верхушку растения, вверх торчащую. Листы точно такие, как у полианты, тройственные, боковые листочки двулопастные, средний же трёхлопастной; либо боковые неравно четверолопастные с конечным, на трое разделенным, имея среднюю частицу растроенную, а по сторонам наддвоенные. Ножки у листов около стебля обходят, как ножны. Кисть цветковая простая, с немногими цветками, и у каждого цветочка у ножки по одной почкообразной бородке, стебель объемлющей. Ножки плодоносящие, прямые, длиннее бородок. Плоды пузырчатые, превеликие, к внешнему концу надутые, к исподу пузатые и, будто закорючившись, к основанию уже, сверху выпуклодвойчатые; все перепонковые, бледные, либо красноватые, высунувшимися жилками представляют прекрасную сетку. Семена лежат на дне пузыря [плода], числом четыре, шарообразные, тёмные; выходят из земли двумя яицообразными, тельными, синеватыми листами. В великом множестве видал я её весною по иловатым ярам и буеракам около Индерскаго озера, где в мае месяце имела уже плоды созревшие, кои, отвалившись от ножек, в множестве носимы были по степи ветрами» (с. 413–414).

Три изображения на листе:  1 — «Усатая ящерица.Lacerta  autita»  2 — «Spartium aphyllum»: а — ягода; b — семя   3 — «Неизвестная леонтика. Leontice  incerta»  Гравюра.  Путешествие 1772. Ч III. СПб., 1788. Таб. V.
Три изображения на листе:
1 — «Усатая ящерица.Lacerta autita»
2 — «Spartium aphyllum»:
а — ягода; b — семя
3 — «Неизвестная леонтика. Leontice incerta»
Гравюра.
Путешествие 1772. Ч III. СПб., 1788. Таб. V.
«Mus  arctomyos» в двух ракурсах  В правом нижнем углу: «D.R. Nitschmann  fecil 1774» — подпись художника, который готовил оригинал для гравирования.  Акварель.  СПФ АРАН. P.I. Оп.121. Д.18. Л.24.  «Novae species quadrupedum». E. 1778. Tab. V.
«Mus arctomyos» в двух ракурсах
В правом нижнем углу: «D.R. Nitschmann fecil 1774» — подпись художника, который готовил оригинал для гравирования.
Акварель.
СПФ АРАН. P.I. Оп.121. Д.18. Л.24. «Novae species quadrupedum». E. 1778. Tab. V.
«Mus  lemmus, norvagicus»  В правом нижнем углу: «D.R. Nitschmann  delin»  Акварель.  СПФ АРАН. P.I. Оп.121. Д.18. Л.30.  «Novae species quadrupedum». E. 1778. Tab. XII.
«Mus lemmus, norvagicus»
В правом нижнем углу: «D.R. Nitschmann delin»
Акварель.
СПФ АРАН. P.I. Оп.121. Д.18. Л.30. «Novae species quadrupedum». E. 1778. Tab. XII.
«Mus tamaricinus»     В нижнем правом углу: «I. Nufsbiegel  fe.» — гравер  В нижнем левом углу: «D.R. Nitschmann  del»  Гравюра.  СПФ АРАН. P.I. Оп.121. Д.18. Л.53.  «Novae species quadrupedum». E. 1778. Tab. XIX.
«Mus tamaricinus»
В нижнем правом углу: «I. Nufsbiegel fe.» — гравёр
В нижнем левом углу: «D.R. Nitschmann del»
Гравюра.
СПФ АРАН. P.I. Оп.121. Д.18. Л.53. «Novae species quadrupedum». E. 1778. Tab. XIX.
«Дикая лошадь Тарпан, жеребенок»     Гравюра.  Путешествие 1772. Ч. III. Кн. 2. СПб., 1788. Таб. VIII.
«Дикая лошадь Тарпан, жеребенок»
Гравюра.
Путешествие 1772. Ч. III. Кн. 2. СПб., 1788. Таб. VIII.

«Дикие лошади или тарпаны тем более в здешней степи с некоторых лет появились, поелику ныне все пространство между Яиком и Волгою довольное время уже никаких жителей не имеет, а сии животные обыкновенно летом столь далеко к северу отходят, сколько им можно, дабы от оводов, великого жару и засухи спасаться. Чем более размышляю, тем более утверждаюсь, что в Яицкой и Донской степи, равным образом и на Барабе находящиеся дикие лошади не что иное суть, как отродье жеребцов одичавших Киргизских и Калмыцких или прежде сих кочевую жизнь ведущих народов, кои отчасти по одной, отчасти целые косяки кобыл уводя, с ними дикой свой род приплодили. От того происходит различие в цветах, на диких лошадях примечаемое. Однако большая часть гнедые, рыжие или буланые шерстью. Последний цвет имел жеребёнок, которого мне принесли и который уже совершенно усмирел, ибо его отняли у матки спустя немного часов после тех пор, как она им ожеребилась. Сравнив его с жеребёнком дворовых лошадей равного возраста, оказались следующие знаки отличия, кои показывают, что одичавший род от различного приплоду несколько переменился: он был выше и членами крепче, голова была больше, а около рта много длинных волос находилось, которых простой жеребёнок немного, да и то недолго имел; уши были несравненно долее, и концы оных остро загнуты, а у простых лошадей они совсем прямы; уши по большей части загибал он назад так, как кусливая лошадь, а лоб был весьма закатист; грива казалась гуще и простиралась далее по спине; хвост был черноват и не отделён; спина была менее выгнута, копыта меньше и острее, и вся шерсть курчава, а особливо на задней части; цвет имел буланой без полосы на спине, но гриву черную, а около рта цвет имел ослиной, была кобылка и матка его, по уверению того, который изловил ещё с другими семью кобылицами, косяком за диким жеребцом ходящими, имела такой же цвет, но жеребец был светло-гнедый» (с. 83). 

Два изображения зверьков:  3 — «Sorices. gmelini  suaveolens»;  4 — «pygmaeus»  По нижнему полю листа:  неразборчивая скоропись в 4 строки.  По стилю изображения и оформлению листа акварель близка подписанным Н.  Дмитриевым рисункам.     Акварель.  СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.761. Л.39.  «Zoographia Rosso-Asiatica». Petropoli. 1811. Т. I. Tab. Х.
Два изображения зверьков:
3 — «Sorices. gmelini suaveolens»; 4 — «pygmaeus»
По нижнему полю листа: неразборчивая скоропись в 4 строки.
По стилю изображения и оформлению листа акварель близка подписанным Н. Дмитриевым рисункам.
Акварель.
СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.761. Л.39. «Zoographia Rosso-Asiatica». Petropoli. 1811. Т. I. Tab. Х.
«Mus  Sagitta»  В нижнем правом углу: «I. Nufsbiegel  fe.»  В нижнем левом углу: «D.R. Nitschmann  del».     Гравюра.  СПФ АРАН. P.I. Оп.121. Д.18. Л.54.  «Novae species quadrupedum». E. 1778. Tab. XXI.
«Mus Sagitta»
В нижнем правом углу: «I. Nufsbiegel fe.»
В нижнем левом углу: «D.R. Nitschmann del».
Гравюра.
СПФ АРАН. P.I. Оп.121. Д.18. Л.54. «Novae species quadrupedum». E. 1778. Tab. XXI.
«Felis Manul. Pall.» По нижнему краю рисунка по центру — определение, справа и слева трудночитаемая скоропись в три строки. Акварель. СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.761. Л.19 «Iconas… ad Zoographia Rosso-Asiatica…». Petropoli. 1831. Tab. I. P. 20.
«Felis Manul. Pall.»
По нижнему краю рисунка по центру — определение, справа и слева трудночитаемая скоропись в три строки. Акварель.
СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.761. Л.19 «Iconas… ad Zoographia Rosso-Asiatica…». Petropoli. 1831. Tab. I. P. 20.
«Falco  vespertinus»     В правом верхнем углу: «Tab. VI»  В левом верхнем углу — скоропись:  «Tom  II. FASCOC. XIII … »  Внизу по центру: определение вида (разными почерками); слева — подпись зачеркнута; по правому полю — трудно читаемая скоропись.     Акварель  к I тому «Zoographia Rosso-Asiatica».  СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.135. Л.19.
«Falco vespertinus»
В правом верхнем углу: «Tab. VI»
В левом верхнем углу — скоропись: «Tom II. FASCOC. XIII … »
Внизу по центру: определение вида (разными почерками); слева — подпись зачёркнута; по правому полю — трудно читаемая скоропись.
Акварель к I тому «Zoographia Rosso-Asiatica».
СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.135. Л.19.
«Aquila pelagica» Акварель. СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.135. Л.28. «Zoographia Rosso-Asiatico». Petropoli. 1831. T. I. Р. 343.
«Aquila pelagica»
Акварель.
СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.135. Л.28.
«Zoographia Rosso-Asiatico».
Petropoli. 1831. T. I. Р. 343.
«Vutlur  meleagris»     определение выполнено 2 разными почерками  В правом верхнем углу: «TAB. XIV.»  Акварель  к I тому «Zoographia Rosso-Asiatica».  СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.135. Л.43.
«Vutlur meleagris»
определение выполнено двумя разными почерками
В правом верхнем углу: «TAB. XIV.»
Акварель к I тому «Zoographia Rosso-Asiatica».
СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.135. Л.43.
«Tetrao  tetrix; variegate»     Внизу по центру: определение птицы двумя разными почерками;  слева: «NB»; далее неразборчиво;  справа (под камнем): «C.F. Knappe. fc» — художник, который готовил оригиналы для гравюр.  Акварель  ко II тому «Zoographia Rosso-Asiatica».  СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.136. Л.28.
«Tetrao tetrix; variegate»
Внизу по центру: определение птицы двумя разными почерками;
слева: «NB»;
далее неразборчиво;
справа (под камнем): «C.F. Knappe. fc» — художник, который готовил оригиналы для гравюр.
Акварель ко II тому «Zoographia Rosso-Asiatica».
СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.136. Л.28.
«Cepphus  perdix»     По центру под изображением: определение (2 разных почерка)  Слева внизу листа: «NB …» далее неразборчиво.  Акварель.  СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.135. Л.61.  «Zoographia Rosso-Asiaticum». Petropoli. 1831. Т. II. Tab. LXXX.
«Cepphus perdix»
По центру под изображением: определение (два разных почерка)
Слева внизу листа: «NB …» далее неразборчиво.
Акварель.
СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.135. Л.61.
«Zoographia Rosso-Asiaticum». Petropoli. 1831. Т. II. Tab. LXXX.
«Labrax»  1 — superciliosus  2 — monopterygius. Magnit 1/2.  Справа  вверху: «Tab. LXIII». Акварель  к III тому «Zoographia Rosso-Asiatica».  СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.760. Л.73.
«Labrax»
1 — superciliosus
2 — monopterygius. Magnit 1/2.
Справа вверху: «Tab. LXIII».
Акварель к III тому «Zoographia Rosso-Asiatica».
СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.760. Л.73.
«Cyclopterus  ventricosus»     вид сбоку — 1 и cнизу — 4 (первоначально «2»)  Справа вверху: «Tab. IX»  (слева вверху — зачеркнуто «VII»).  Справа внизу за рамкой — подпись гравера: «Schufter  fe».  Гравюра  к III тому «Zoographia Rosso-Asiatica».  СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.760. Л.6.
«Cyclopterus ventricosus»
вид сбоку — 1 и снизу — 4 (первоначально «2»)
Справа вверху: «Tab. IX» (слева вверху — зачеркнуто «VII»).
Справа внизу за рамкой — подпись гравера: «Schufter fe».
Гравюра к III тому «Zoographia Rosso-Asiatica».
СПФ АРАН. Ф.129. Оп.1. Д.760. Л.6.
«Одеяние мордвинских женщин»     Гравюра.  Путешествие 1768–1769. Ч. I. СПб., 1773. Таб. II.
«Одеяние мордвинских женщин»
Гравюра.
Путешествие 1768–1769. Ч. I. СПб., 1773. Таб. II.
Ловушки на зверя     Гравюра.  Путешествие 1768—1769. Ч. I. СПб., 1773. Таб. VII.
Ловушки на зверя
Гравюра.
Путешествие 1768—1769. Ч. I. СПб., 1773. Таб. VII.
«Писаница»  (петроглифы на скалах)     Гравюра.  Путешествие 1770–1771. Ч. III. СПб., 1786. Таб. VI.
«Писаница»
(петроглифы на скалах)
Гравюра.
Путешествие 1770–1771. Ч. III. СПб., 1786. Таб. VI.
«План Чортову Городищу,  находящемуся близ реки Камы»     Гравюра.  Путешествие Рычкова 1769.  СПб., 1770. С. 50.
«План Чортову Городищу, находящемуся близ реки Камы» Гравюра.
Путешествие Рычкова 1769. СПб., 1770. С. 50.

Капитану Николаю Петровичу Рычкову Паллас поручил в 1769–1770 годах маршруты по Каме и её притокам Вятке, Чепце, Ик, Белой и Уфе, охватившие часть Чердынского, Соликамского, Кунгурского, Уржумского, Казанского и Хлыновского уездов. Исследователь обратил внимание на асимметрию речных долин в верховьях притоков Камы, характерную для оренбургского степного Заволжья, на дубравы и чернозёмы в средней части Камы, ископаемые мамонтовые «кости» и «ледяную» пещеру в верховьях реки Ик; подробно зафиксировал быт и занятия местных народов, особое внимание уделил соляным промыслам в селе Усольское (ныне Соликамск). В 1771 году, присоединившись к военному отряду, направленному в Киргиз-Кайсацкие степи, Рычков обследовал сухие степи к юго-востоку от Орска (район Тургайской столовой страны) и верховья рек Ишим и Тобол. 

Труды Н.П. Рычкова.  

Из студентов Паллас особо выделял Соколова и Зуева. Своему постоянному корреспонденту в Амстердаме Н.Л. Бурману он писал о них: «оба были верными товарищами в моих шестилетних трудах и весьма серьёзно занимались изучением естественной истории». 

Старшему по возрасту студенту Никите Петровичу Соколову Паллас поручал трудные маршруты. В феврале 1770 года Паллас послал его обследовать низовья реки Яик (Урал) и северные берега Хволынского (Каспийского моря). В башкирских землях он успешно описал Гурьяновские и Исетские солёные озёра. В апреле 1771 года Н.Соколову и А.Вальтеру поручено самостоятельно осмотреть свинцовые («свинчатые») рудники в уральских горах и источник купоросной воды в деревне Кислинской Окуневского уезда. В августе этого же года Соколов провёл самостоятельный маршрут от Иртышской линии вверх по Иртышу до Усть­Каменогорска, а оттуда в Аблакит. В 1772 году следует из Красноярска до Семипалатинска, по пограничной линии и берегам Аргуни, Нижней и Средней Борзе, описывает «Яшмовые» горы, старинный вал Чингис-Хана, Кумирские и Гунгуртейские гольцы (так в Восточной Сибири называют «превысокие и непроходимые», «безлесые и снегом покрытые» вершины гор). В Селенгинске Соколов встретил студента Ивана Быкова, вместе они путешествовали до Красноярска, где особо не задерживались, так как обоих Паллас отправил в декабре на Волгу «дабы там ожидать первых весенних цветов» весной 1773 года. Из всех поездок Соколов возвращался с богатыми материалами и сборами. Паллас высоко ценил работу Соколова и отмечал остроту его наблюдений. В частности, отметил его «обстоятельные известия» о киргизской степи и соленых озёрах к востоку от устья Яика. Паллас отмечал, что его собственное описание этих мест «весьма несовершенно» и даже «несколько ошибочно», — ученик отчасти превзошёл своего учителя. Соколов, один из первых исследователей труднодоступных высокогорий Забайкалья, добрался до водораздела реки Чикой (приток Селенги) и истоков Ононна; совершил восхождение на покрытый вечным снегом голец Сохондо, отметив верхнюю границу леса и смену его состава с высотой, собрал семена и описал несколько новых видов растений на верхних скальных террасах гольца. Путевой дневник Н. Соколова хранится в СПФ АРАН (ф. 3, оп. 10, ед. хр. 144).

«План Чудскому Городищу, называемому Айбашев мыс»     Гравюра.  Путешествие Рычкова 1769.  СПб., 1770. С. 151.
«План Чудскому Городищу, называемому Айбашев мыс»
Гравюра.
Путешествие Рычкова 1769. СПб., 1770. С. 151.
Самостоятельный маршрут Н.П. Соколова в Забайкалье
Самостоятельный маршрут Н.П. Соколова в Забайкалье

Несмотря на лестные отзывы руководителя экспедиции и существенное увеличение жалованья, Соколов после шести лет экспедиционной жизни не захотел продолжать учёные занятия и просил его уволить из Академии, наградив «рангом переводчика латинского и французского языков» (СПФ АРАН, ф. V, оп. С. 18, д. 1, л. 4–5).

Студент Василий Фёдорович Зуев после двух лет экспедиционной работы под непосредственным началом Палласа, в 1771 году совершил самостоятельный маршрут в сопровождении 6 казаков, стрелка и «толмача» (переводчика): зимой на санях от Челябинска и Миасса по рекам Исеть, Тобол, Иртыш и Обь до Березова; летом на лодке по Оби до Обдорска (современный Салехард), и далее 600 вёрст на оленях по тундре. Он одним из первых прошёл восточным отрогом хребта Пай-Хой (Полярный Урал) и вышел к Карской губе. По зимнику из Березова вернулся в Красноярск, куда прибыл в январе 1772 года, и затем продолжил маршрут к низовьям Енисея. Его отчёт о поездке включён в итоговый труд Палласа почти без изменений. Руководитель экспедиции недаром ценил Зуева как надёжного помощника и очень способного наблюдателя. Об этом его качестве наглядно свидетельствует сделанное им описание природы низовьев Оби и, в том числе переменах погоды, «трав», северных сияниях, а также изменениях растительности по мере продвижения вниз по течению Оби: «лесов всяких довольно, но тонкость их и малость доказывает особливость тамошнего климата. 300 вёрст … от Березова вниз по Оби до Обдорского городка, где уже лес ни к какому строению не годится, а при впадении реки в Обскую губу уже и никакого нет… Самое последнее дерево к северу растёт лиственница, которая около 200 [вёрст] в северо-западную сторону на реке Щучьей кончится, откуда начинаются уже чистые тундры и на мокрых местах ничего не видно, кроме моху и разного рода тальника вышиною менее аршина» (Путешествие, ч. 3, 1-я половина, 1788, с. 83). И ещё: по мере приближения к Ледовитому океану «на крайнем пределе обитания … встречаются в долинах меж гор … малые лиственничники и олешничники, но не иначе как шпалерные лозы по стенам и хворосты по горам, так они по земле расстилаются» (там же, с. 26). Он первый описал стелющиеся формы лиственницы и ольхи в районе рек Щучьей (северный приток Оби) и Лесной, впадающей в Ледовитый океан под 68° с.ш.; приметил, что здесь «по болотным топям обыкновенно под густым мхом чистой лёд находится» (там же, с. 27). По возвращении в Красноярск Зуев, помимо ботанических сборов, привёз живого белого медвежонка, порядка 10 видов птиц, 40 видов рыб, кости ископаемых животных, окаменелые раковины, вымытые из крутых берегов рек (там же, с. 44, 47, 49 и др.). Поездка по Енисею была не столь результативна. 

Самостоятельные маршруты В.Ф. Зуева
Самостоятельные маршруты В.Ф. Зуева
В.Ф. Зуев. Путешественные записки  Василья Зуева от С.-Петербурга до Херсона  в 1781 и 1782 году.  СПб., 1787.
В.Ф. Зуев. Путешественные записки Василья Зуева от С.-Петербурга до Херсона в 1781 и 1782 году. СПб., 1787.

В экспедиции под влиянием Палласа Зуев сложился как самостоятельный исследователь. По её завершении он направлен для продолжения образования в университеты Лейдена и Страсбурга (1775–1778), по возвращении из которых стал адъюнктом по натуральной истории (1779), а затем и академиком (1787) Петербургской академии наук. Он оставался неизменным помощником и последователем своего экспедиционного руководителя. Их сотрудничество продолжалось до последних дней Зуева, который перевёл на русский язык первый том «Flora  Rossiсa» Палласа под названием «Описание и изображение российских произрастаний». Созданный им учебник «Начертание естественной истории для народных училищ» (СПб. 1786) вышел под редакцией Палласа, многократно переиздавался, им широко пользовались вплоть до 1828 года, когда естествознание было исключено из учебных программ. Зуев — один из немногих, кто продолжил экспедиционную деятельность в конце XVIII столетия вслед за корифеями Путешествий по разным провинциям. 

Студент Степан Михайлович Кашкаров, поначалу работавший под руководством И.-П. Фалька, в конце 1771 года откомандирован к П.-С. Палласу в Томск, а затем к И.-Г. Георги. Сохранилось несколько писем Палласа к Кашкарову, свидетельствующих о том, что по поручению руководителя экспедиции этот студент в весенне-летний сезон 1772 года вёл сбор растений в районе Красноярска. Паллас поясняет, почему выбран именно этот участок: «страна около Красноярска по причине каменистых и открытых к солнцу гор довольно тепла и редчайшими растениями обильна и потому почитаю не бесполезным, чтобы ты весь май, даже до начала июня, провёл в сем городе. Всё это время, путешествуя по окрестным местам на обоих берегах Енисея отчасти пешком, верхом или в повозке, можешь рачительно собрать все цветущие тогда растения и каждого несколько образцов между бумагами высушишь. Здешние и луговые места также не лишены редких растений, но особенно заслуживают внимания утёсистые и открытые горы, простирающиеся по Енисею выше города, до … деревни Овсянской. Из числа коих ближайшую и богатую растениями гору красноярские жители называют Гремяча». Далее предлагается маршрут по реке Манна к верховьям Енисея, затем — «места в округе Абаканской», где «множество редких прозябаний». Поблизости большое солоноватое озеро и верховье реки Чулым, где «найдёшь особенные растения, любящие солнечные места и которых нигде более не встретить, можешь побывать на окололежащих рудокопнях» и в «пещере при слиянии Белого Юса с Чёрным Юсом». На пути из Абаканска к Лугасскому заводу «говорят самые счастливые места для произрастаний». Тем же путём Паллас предлагает Кашкарову вернутся в Красноярск к концу июля (Цит. по: Сытин, 1997, с. 64–65). 

Ритуальная одежда тунгусских шаманов  и принадлежности для обряда заклинаний  1 — Облачение из оленьих кож с металлическими подвесками, шапка­корона украшена изображением Солнца; Фигурки духов:  2 — Медная маска, служащая амулетом  3 — Изображение духа - помощника шамана  4 — Амулет - бронзовая фигурка оленя  Шаманское снаряжение:  5 — Колотушка для бубна  6 — Шаманский бубен  7 — Посох (шаманская трость). Reise 1772–1774. SPb., 1775. Tab. II .
Ритуальная одежда тунгусских шаманов и принадлежности для обряда заклинаний
1 — Облачение из оленьих кож с металлическими подвесками, шапка­корона украшена изображением Солнца;
Фигурки духов:
2 — Медная маска, служащая амулетом
3 — Изображение духа – помощника шамана
4 — Амулет – бронзовая фигурка оленя Шаманское снаряжение:
5 — Колотушка для бубна
6 — Шаманский бубен
7 — Посох (шаманская трость).
Reise 1772–1774. SPb., 1775. Tab. II
Буряты в национальной одежде     Вид спереди и сзади.  Справа и слева на заднем плане традиционные жилища.  Reise 1772–1774. SPb., 1775. Tab. III. P. 140.
Буряты в национальной одежде
Вид спереди и сзади.
Справа и слева на заднем плане традиционные жилища.
Reise 1772–1774. SPb., 1775. Tab. III. P. 140.

По окончании экспедиции Кашкаров остался в Сибири зарабатывать на жизнь лечением «кочующих» народов. Этого немолодого странствующего ботаника так описывает чиновник Г.И. Спасский, служивший в Южной Сибири по горной части: «ветхая одежда и несколько связок растений, расположенных между бумагами в виде травника с ботаническим означением классов, родов и видов по системе Линнея, составляли его богатство; а связки лекарственных трав служили ему надеждою и утешением» (там же, с. 63). Кашкаров передал Спасскому потрепанные письма Палласа, которые он употреблял для раскладки собираемых растений, «не имея случая даже и возможности по бедному состоянию его покупать потребную на то бумагу».

Отряд И.-Г. Георги в составе экспедиции П.-С. Палласа

Уроженец Померании Иоганн-Готлиб (Иван Иванович) Георги (Georgi J.-G.; 1729–1802) получил образование в университете Упсалы, ученик Карла Линнея, успешный врач. 

На русской службе с 1770 года. Сразу по прибытии в Россию приступил к полевым исследованиям Калмыцкой степи в составе экспедиции И.-П. Фалька. Из-за болезни последнего, в 1772 году экспедиция была расформирована, и создан небольшой самостоятельный отряд под началом И.-Г. Георги, переданный в подчинение Палласа. В нём, помимо самого Георги, был подштурман Алексей Пушкарёв.

Район исследования

Схема маршрутов И.-Г. Георги
Схема маршрутов И.-Г. Георги

Главной задачей отряда стало обследование озера Байкал и его окрестностей, что и было осуществлено в 1772 году. В 1773 году отряд обследовал заводы в Таре и Тобольске, вёл разнообразные наблюдения в бассейне реки Чусовой. В следующем, 1774 году, изучали Поволжье. Возвращаясь в Петербург, Георги узнал о кончине Фалька и забрал в Казани его рукописи, которые позднее подготовил к печати.

Результаты исследований

За время четырёхлетнего путешествия был собран обильный материал о природе, в том числе о ландшафтах, реках и озёрах, полезных ископаемых, растительном и в меньшей мере о животном мире, а также народах, населяющих Прибайкалье и Забайкалье, Западную Сибирь и Поволжье. Важная особенность экспедиционных трудов Георги — он постоянно уделял большое внимание изучению природных вод. Первым в России предложил их классификацию, которую можно считать прообразом геохимической классификации природных вод, много позже предложенной В.И. Вернадским (1933). В ходе экспедиции собрана коллекция минералов (371 образец), приобретённая Главным управлением училищ, которая легла в основу музея кафедры минералогии Петербургского университета. Но главное — Георги и Пушкарёвым была составлена достоверная карта «Байкальского моря», которую «сочинял подштурман Пушкарёв» (1772), и на рубеже XVIII — XIX веков Георги опубликовал свой итоговый труд — «Географическое, физическое и естественноисторическое описание Российской империи» — обобщившее материалы, полученные в ходе путешествий. Академия наук по достоинству оценила труды Георги, в 1776 году он стал адъюнктом по химии и натуральной истории, а в 1783 году — академиком Петербургской академии наук.

«Новая карта Байкальского моря»  составлена в 1772–1773 годах подштурманом А.  Пушкаревым. Масштаб 10 верст в одном дюйме  (1 : 6420 000) Градусная сетка через 30', долгота от условного меридиана, проходящего на 11° восточнее Иркутска. Проекция цилиндрическая, рельеф береговой полосы показан холмиками. Размер 26х84.  Оригинал в ОР БРАН.  Reise 1772—1774. SPb., 1775. Tab. I.
Георги составил карту маршрутов всех академических экспедиций XVIII века, которая приводится на форзацах альбома.

«Новая карта Байкальского моря»
составлена в 1772–1773 годах подштурманом А. Пушкарёвым.
Масштаб 10 вёрст в одном дюйме (1 : 6420 000)
Градусная сетка через 30′, долгота от условного меридиана, проходящего на 11° восточнее Иркутска.
Проекция цилиндрическая, рельеф береговой полосы показан холмиками.
Размер 26х84.
Оригинал в ОР БРАН.
Reise 1772—1774. SPb., 1775. Tab. I.

Труды Георги (Georgi I.G.):

  • Bemerkugen einer Reise im Russischen Reich 1772–1774. SPb. 1775. 
  • Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также и житейских отрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей. СПб. 1776–1777; 
    на франц. яз. издано тогда же и там же; 
    на нем. яз. Lepzig 1779; 
    совр. изд. первых трёх частей на рус. яз.: М. 2007.
  • Сокращённое известие о найденных между Сарептою и Царицыным целительных источниках // Санктпетербургский вестник. 1778. Март. 
  • Наставления об употреблении Сарептских вод // Санктпетербургский вестник. 1778. Ноябрь.
  • Каким образом простую воду скоро и легко испытывать, здорова ли она для питья или нет? // Еженедельные известия ВЭО. 1788. № 2. С.5—9.
  • Geographisch-physikalische und Naturhistorische Beschreibung des Russischen Reiches. Bd. 1–5. Kоnigsberg. 1787–1802.
  • В рукописи сочинение «О реках Российской империи, впадающих в Каспийское море» (СПФ АРАН. Ф.  3. Оп.  4. № 62/2. I. IX. 1783).

О рисунках

«Валдайская девка» Раскрашенная гравюра «Описание народов». Ч. IV. СПб., 1799. Таб. 95.
«Валдайская девка» Раскрашенная гравюра «Описание народов». Ч. IV. СПб., 1799. Таб. 95.

Начиная с 1775 года в виде отдельных выпусков вышли в свет этнографические зарисовки под общим названием «Открываемая Россия». Позже дополненные материалами других участников Больших академических экспедиций и их предшественников из академического отряда 2-ой Камчатской экспедиции и других предприятий начала столетия, они составили упомянутый иллюстрированный труд «Описание всех народов Российского государства», в котором порядка 100 раскрашенных гравюр работы К.М. Рота (Roth) по рисункам, сделанным художниками разных экспедиций. Можно попытаться сопоставить рисунки и маршруты участников экспедиций XVIII века с тем, чтобы выяснить где и кем созданы рисунки с натуры, послужившие основой для создания опубликованных в этом издании гравюр, что, конечно, требует специального исследования. Здесь мы публикуем лишь несколько из них.

«Самоеды … от слова Сома (болото), потому что в пустынях их есть обширные болота. В старинных Российских приказных ведомостях назывались они Сыроедцами. Живут они около, да и на самых берегах Ледовитого моря, в Европе от Белого моря или прямо от реки Мезени до Уральских гор, а в Азии от сих гор за реку Енисей, почти до самой Лены. По причине великой стужи, дерева [здесь] уже не растут, но видны одни только кустарники, да и то чем далее к северу, тем низменнее и реже становятся. Почему обширная их область может почесться самою непроходимою, холодною, пустою и суровою частию земного шара. … Самоеды росту самого небольшого, и редко бывают ниже четырёх, а выше пяти футов. Впрочем, они коренасты; ноги и шея у них короткая, голова большая, лицо и нос нарочито плоские. У мужчин виден на бороде один только пух. Женщины их постатнее, ростом ниже, и черты лица их понежнее. … У них не бывало никогда князьков, владельцев или иных каких судей, кроме старшин над поколениями. … Промыслы их состоят из звериной и рыбной ловли, да в содержании оленей. Звериная и рыбная ловля могут почесться общими упражнениями и главнейшими отраслями пропитания. Ради звериного промысла кочуют они и зимою. Гуарычи перебираются по льду небольшими артелями через морской Вайгатский залив для звериного промыслу на необитаемом и самою самоядью остров Новой земли. … Почти у всякого есть по нескольку … смирных оленей. Они ездят на них верхом и впрягают их в свои санки. Женщины упражняются … в шитье одеяния, в выделке кож, в сушении рыбы и во всём прочем, до хозяйства их касающемся. Где растёт крапива, там прядут они её [и] употребляют пряжу свою единственно на нитки, сети и верёвки. … Зимнее одеяние делается обыкновенно из оленьих, лисьих и других кож, опушается по большой части волосатым собачьим или волчьим брюшчатым мехом, от части из подбрюшин гагар и других водяных птиц; всегда одно на другое одевается, волосом или перьями наружу, и подпоясывается около тела поясом» (с. 4–9). 

«Самоедка в летнем платье»     Раскрашенная гравюра.  Описание народов. Ч. 3. СПб., 1776. Таб. 2.
«Самоедка в летнем платье» Раскрашенная гравюра. Описание народов. Ч. 3. СПб., 1776. Таб. 2.
«Курилец»     Раскрашенная гравюра.  Описание народов. Ч. 3. СПб., 1776. Таб. 72.
«Курилец»
Раскрашенная гравюра. Описание народов. Ч. 3. СПб., 1776. Таб. 72.

«Острова, лежащие от Южного мыса полуострова Камчатки до самой Японии … гористы, и на некоторых есть, как и в Камчатке, огнедышущие горы и горячие ключи; на иных есть и леса, а иные совсем безлесны; воздух же на всех умеренный. Острова сии называются вообще Курильскими: но ни количество оных, ни названия, ниже обширность и качества точно ещё не известны. … Жители сих островов не на всех называют себя одинаким именем, и при том нарочито между собою разнятся некоторые как в виде, так и языке. … Настоящие курильцы сходны несколько с японцами, росту малого, лицом круглы и несколько плоски, однакож не дурны: волосы у них черные, бороды большие, и тело нарочито обросло волосами. В поведении своём человеколюбивы, честны, постоянны, вежливы и приветливы; но в несчастиях малодушны и к самоубийству склонны. Мужчины упражняются в ловле морских зверей, птиц, китов и проч. Также в зверином промысле и рыбной ловле. Женщины стараются о приготовлении пищи, одеянии и проч. А на северных островах прядут также крапиву и ткут. Одеяние северных островских жителей нарочито походит с виду на Тунгузское, и делается из лебяжьих, гагарьих и других водяных птиц шкур, также … из морских и диких зверей кож» (с. 85–87). Исходный рисунок и описание, скорее всего, принадлежат участникам 2-ой Камчатской экспедиции 1740–1743 годов.

«Лопари, или лапландцы, называют себя саамами или сомами, а страну свою Самеладой или Самеладдой. Они живут в Архангельском наместничестве, в Кольском уезде, и занимают простирающуюся выше Ботнического залива на север, между находящимися в западной стороне Северным, а в восточной Белым морями … Народ сей не отстал и по принятии христианского закона от кочевой жизни, да и то надобно сказать, что сельское домостроительство в занимаемой им стране было не прибыльно. … Впрочем, разделяется оный на нагорных и поморских жителей. Поморские лопари, называемые также лесными и звероловными, живут летом около морей и озёр, а зимой в лесах, заимствуют пропитание своё от рыбной и звериной ловли и избирают всегда под жилища свои привольные для сих промыслов места. Однако ж большая их половина держит у себя и оленей, по незнатному числу. С одного места на другое переселяются они редко. [Они] рачительные и искусные звероловы. Огнестрельное оружие совсем почти вывело у них из употребления лук и стрелы. Ежели кто-нибудь из нагорных лопарей придёт в бедность, то уступает остальных своих оленей кому-нибудь из приятелей, а сам принимается за звериный промысел» (с. 4–10). Возможно, оригинал рисунка и описание взяты из материалов И.И. Лепехина.

«Лопарская баба»     Раскрашенная гравюра.  Описание народов. СПб., 1776. Ч. 1. Таб. 2.
«Лопарская баба» Раскрашенная гравюра. Описание народов. СПб., 1776. Ч. 1. Таб. 2.
Источник: М.В. Ломоносов и академические экспедиции XVIII века