Енисейский музей–заповедник представляет отрывок из очерка «Забытый путь из Европы в Сибирь»
Бурное полноводное течение и многочисленные пороги Енисея всегда были самым настоящим испытанием и требовали высокого уровня профессионализма от речников. Большим уважением на реке пользовались лоцманы.
Лоцманом называют опытного моряка, который лучше других знает донный рельеф и фарватер, течения и водовороты. Опираясь на эти знания, он проводит корабль по безопасному маршруту, исключающему попадание на мель или столкновение с другими опасностями.
В экспозиции Енисейского музея можно познакомиться с дневниковыми записями ангарца Воронова Павла Трефильевича, чья жизнь была связана с навигацией и лоцией. Сын кежемского крестьянина участвовал в строительстве Сибирской железной дороги, оказывал консультации Русскому географическому обществу. Павел Трефильевич Воронов – один из старейших лоцманов Енисейского бассейна, первооткрыватель судоходства рек Пясины, Нижней и Подкаменной Тунгуски. Лучший лоцман Енисейского бассейна и Отличник социалистического соревнования.
Сегодня мы представим отрывок из очерка «Забытый путь из Европы в Сибирь». Составил очерк капитан первого ранга Владимир Иванович Семёнов. Автор подробно рассказал о событиях Енисейской экспедиции 1893 года, особое внимание уделив енисейскому лоцману:
«К нам пересел лоцман, вывезенный лейтенантом 3алевским из Енисейска Семён Алексеевич Дружинин, небольшого роста, худощавый старичок лет семидесяти с лишним, скоро приобрёл всеобщие симпатии. С детства плавая по Енисею, он при своей болтливости служил для меня живой летописью реки. Каждый из посёлков, расположенных по берегу в 20-30 верстах один от другого, имел свою историю. Гольчиху дед сильно не жаловал.
– Слава Те Господи! Сколько годов хожу на пароходах, а всего два раза быть довелось. Оно, конечно, учёным людям виднее, a по мне самое нестоющее место, – говорил он, сердито хмуря брови, – да и что там за жисть?»
По описанию Семёнова, лоцман Дружинин обладал самолюбием рассказчика и не был лишён склонности к некоторому преувеличению:
«Зверя лютого у нас мало, только что медведь. Медведи действительно страшные попадаются. От носу до хвоста по 20 четвертей бывают! Прочий зверь смирный – песец, лисица, соболь, белка».
Продолжал Семёнов, отвечая на вопрос об охоте
Когда капитан жаловался на плохую погоду, «дед» утешал его:
– Сразу нельзя, – говорил он, – сами видите: пошла тайга – пропал снег, а вот таперича скоро и вовсе тепло станет.
– Что, дед, Енисейск больше Имбатского? – спрашивал я, ёжась от холода.
– А ну вас, – обиделся тот за свой родной город, – у нас собор, четыре церкви приходские, два монастыря, каменных домов 24 обывательских, опричь казенных! А вы – Имбатское!..
Дед не на шутку озлился и весь день со мной не разговаривал. Даже усиленные порции чая и масла не могли рассеять его мрачного расположения духа.
Личные качества и профессиональный уровень лоцмана Семёна Алексеевича Дружинина позволили ему остаться знаковой фигурой повествования, а главное, обеспечить безопасное плавание судов Енисейской экспедиции.
Источник: Сайт города Енисейска