При невеликом образовании он ухитрился получить две золотые медали Академии наук. Искал Землю Санникова вместе с бароном Эдуардом Толлем, а потом и самого барона, пропавшего среди льдов. Спас жизнь Александру Колчаку и нашёл погибших спутников Руаля Амундсена. Открыл несколько островов, два из которых носят его имя — Большой Бегичев и Малый Бегичев.
Никифор Бегичев был сыном волжских рыбаков из города Царёва Астраханской губернии. В 21 год он попал на службу в морской флот, быстро от матроса дорос до боцанмата — унтер-офицерского звания, совершил три путешествия к Антильским островам. На учебном судне «Герцог Эдинбургский» он ходил в кругосветные плавания, пересекая экватор и океаны — Тихий, Индийский, Атлантический.
В поисках Земли Санникова
В 1899 году на борт корабля поднялся лейтенант Фёдор Матисен — он искал моряков в команду исследовательской экспедиции Эдуарда Толля. И Бегичев решил отправиться в плавание к четвёртому океану, Северному Ледовитому. «Мне очень хотелось побывать в неизвестных местах, и я согласился!» — записал он с своём дневнике.
«Вот он — неведомый Север! Что ждёт нас впереди? Где эта пропавшая и загадочная «Земля Санникова», которую мы ищем столь долго? Найдём ли мы её, как упорно утверждает начальник экспедиции барон Толль? Но от намеченного не отступимся!»
Из дневника Никифора Бегичева
Плавание оказалось непростым. В сентябре 1900 года шхуна «Заря» упёрлась в стену льда и встала на зимовку, продолжавшуюся 11 месяцев. Команда времени не теряла — собирала научные данные. Участники экспедиции проводили гидрологические, метеорологические и геофизические наблюдения, обследовали и наносили на карту окрестности, собирали зоологические, ботанические и геологические коллекции.
Наступил август, но лёд по-прежнему крепко держал «Зарю». Чтобы выйти на чистую воду, пришлось пилами, вручную освобождать судно из ледяной чаши. Через несколько дней путешественники добрались до мыса Челюскина — самой северной точки Евразии — и пошли по морю Лаптевых, высматривая легендарную Землю.
«Начальником была обещана премия тому, кто первый увидит Землю Санникова. Но увы! Сколько мы ни смотрели в трубы и бинокли, Земли Санникова не видели. Много раз меняли курс, но всё бесполезно, — Земли не было… На другой день ударил сильный шторм, такой сильный, что ходу мы не могли дать и легли в дрейф. Стал попадаться пловучий торосистый лёд. Волной подымало льдины выше судна, и, если б в какой-нибудь момент одна из льдин ударилась в судно, судну пришёл бы конец. Мы приготовили шлюпку и провизию на двадцать дней на случай, если яхту разобьёт льдами, чтобы на шлюпках выйти к Новосибирским островам или куда попадём. Шторм нас держал целых полтора суток, потом стихло. Всё обошлось благополучно»
Из дневника Никифора Бегичева от 25–27 августа 1901 года
В сентябре «Заря» встала на вторую зимовку, у мыса Котельный. Хозяйственный боцман присматривал за тем, как строили избу для наблюдателей — в этот раз уже не из снега, как было на первой зимовке, а из плавника. Кроме того, отстроили домик для научных приборов и кухоньку, где варили еду собакам. «Покончили с постройками —стали ходить на дежурства, — писал Бегичев. — Устроили на берегу хорошую баню. Зажили лучше, чем на первой зимовке. Ходили на охоту — тут очень много диких оленей, — запасались свежим мясом».
На исходе весны барон Толль отправился на остров Беннетта в сопровождении погонщиков собак Василия Горохова и Николая Протодьяконова. Бегичев очень хотел пойти вместе с ними, но руководитель экспедиции рассудил, что боцман необходим на корабле. Он рассчитывал, что шхуна подойдёт к острову и заберёт их оттуда, если же ледовая обстановка этого не позволит, «Заре» надлежало идти в бухту Тикси. К острову судно подойти так и не смогло: «Лёд стоял стеной, ни с какой стороны не давая нам прохода. Наступал сентябрь; ночи были уже тёмные, угля на судне осталось только дойти до устья реки Лены. Тогда командир повернул на юг».
В поисках пропавших
Гидрограф экспедиции Александр Колчак сумел добиться разрешения на спасательную операцию, в состав команды вошёл и Бегичев. Именно он предложил идти из Усть-Янска до Новосибирских островов на собаках, а уже оттуда — на шлюпках к острову Беннетта. Он же указал на то, что нет никакой необходимости тащить к месту отправки тяжёлую поморскую шлюпку, когда можно использовать вельбот стоявшей в Тикси «Зари». Благодаря этим советам экспедицию удалось снарядить значительно быстрее. В апреле-мае 1903 года отряд спасателей приступил к поискам.
Дорога оказалась тяжёлой, провизия оставляла желать лучшего — её основу составлял бульон из «либихского экстракта», практически не утолявший голод. «Колчак ест и хвалит, — записывал Бегичев, — а я ему сказал, что эту пищу — тому, кто сидит в кабинете и ничего не делает… Он очень обиделся и сказал мне: почему он сыт, а я один голодный… «Ты этим хочешь взбунтовать остальных». Я ему сказал, что вы, говорите, сыты… — это вздор. Вы эту «провизию« сами покупали и её хвалите, но сами же совершенно голодны». Впрочем, взаимные претензии не помешали Никифору спасти руководителя экспедиции от неминуемой смерти.
«Я шёл передом, увидел впереди трещину, с разбегу перепрыгнул её. Колчак тоже разбежался и прыгнул, но попал прямо в середину трещины и скрылся под водой. Я бросился к нему, но его не было видно. Потом показалась его ветряная рубашка, я схватил его за неё и вытащил на лёд… Но это было недостаточно — под ним опять подломился лёд, и он совершенно погрузился в воду и стал тонуть. Я быстро схватил его за голову, вытащил еле живого на лёд и осторожно перенёс… к берегу… Потом я снял с себя егерское бельё и стал одевать на Колчака…»
Из дневника Никифора Бегичева
Полярники сумели найти стоянку Толля и несколько записок, где тот сообщал, что планирует уйти на юг. Увы, самого барона и его спутников обнаружить так и не удалось. По возвращении Никифор Бегичев получил золотую медаль «За усердие».
Это был не единственный раз, когда Бегичев принимал участие в поисках пропавших в Арктике. Более десяти лет спустя, в 1915 году, у мыса Штиллинга застряли в ледяном плену корабли «Таймыр» и «Вайгач», на которых шла из Владивостока в Архангельск гидрографическая экспедиция под руководством Бориса Вилькицкого. Людей надо было эвакуировать, и Гидрографическое общество обратилось за помощью к Бегичеву. Он нанял девять оленеводов, арендовал оленей, заготовил нарты и сам отправился в путь с первой же партией. К 1 мая, преодолев несколько сотен километров по диким неизведанным местам, Бегичев добрался до норвежского судна «Эклипс», сумевшего выйти на радиосвязь с экспедицией. К этому моменту «Вайгач» и «Таймыр» сумели вырваться на открытую воду, так что эвакуация не понадобилась.
Через шесть лет, в 1921 году, к Бегичеву вновь обратились за помощью. Советское правительство организовывало экспедицию для поиска двух пропавших спутников Руаля Амундсена. Норвежец отправился в исследовательскую экспедицию на судне «Мод» ещё в 1918 году, намереваясь повторить дрейф «Фрама» Нансена через Полярный бассейн. Застряв во льдах у мыса Челюскина, он отправил бывалых полярников Пауля Кнутсена и Петера Тессема отвезти собранные научные материалы на станцию Диксона. До места назначения они так и не добрались.
Бегичев сноровисто подготовил необходимое снаряжение и оленей, после чего отправился к Диксону. Дорога оказалась тяжёлой, по пути он потерял 42 оленя из трёхсот. Следующий отрезок маршрута — до мыса Вильда — занял 50 дней сквозь дожди, пургу и разлившиеся реки. На мысе был склад продовольствия, оставленный ещё командой «Эклипса» в 1915 году. Там нашлось письмо Тессема и Кнудсена, из которого следовало, что они чувствовали себя хорошо, пополнили запасы продовольствия и направились к Диксону. Поисковая партия пошла по их следам, тщательно осматривая побережье. 10 августа 1921 года они нашли в одной из маленьких бухт мыса Приметного остатки костра с обгоревшими человеческими костями. Рядом лежали обломки барометра, монеты, винтовочные гильзы и другие мелочи, принадлежавшие норвежцам.
«Мы заключили, что это кости одного из тех, кого мы разыскивали. Полагаем, что во время их путешествия пешком в тёмную пору при таких холодах и пургах они сбились с пути и зашли в Глубокую бухту. Один из них умер, а товарищ его, не имея возможности похоронить, дабы не растаскивали труп звери, сжёг его на костре, а сам, видимо, направился через бухту к мысу Михайлова»
Из отчёта Никифора Бегичева Комитету Северного морского пути
Второго норвежца удалось найти лишь год спустя. Бегичев работал в составе Пясинской геологической экспедиции Комитета Северного морского пути и наткнулся на теодолит, бельё и почту Амундсена на побережье неподалёку от устья Пясины. Через несколько дней буквально в четырёх километрах от радиостанции Диксона полярник нашёл и тело. Обнаруженные вещи и документы отправились в Норвегию, правительство которой наградило Бегичева золотыми часами.
В поисках других земель
Ещё в 1906 году Никифор Бегичев решил, что хочет жить на Севере. Большие города были ему не по душе: «В Петербурге я оставаться на службе не хотел, заниматься торговлей не по мне. Вот я и решил вернуться на старые места к берегам Ледовитого океана, где чувствовал себя ни от кого не зависящим и совершенно свободным гражданином». Он поселился на Таймыре, в Дудинке, где занялся пушным промыслом. Местные жители его уважали и называли не иначе как Улахан Анцыфер — Большой Никифор.
Помимо охоты, он продолжал исследовать побережье и обошёл весь Таймыр, добавив немало ценных уточнений на карте. Как-то старый сахо Захар Бетту рассказал ему о «заклятом» острове напротив устья Хаангского залива. В 1908 году Бегичев с двумя соратниками — промышленниками Диомидом Уксусниковым и Николаем Семёновым отправились туда. С берега мыса Пакса заметили неизвестную землю и поплыли к ней. Исследование острова заняло больше месяца. У его западной оконечности обнаружился ещё один. Именно они сейчас носят имя Бегичева — Большой и Малый.
На восточном берегу обнаружилось старое зимовье: «Неизвестно, кем и когда была построена эта изба, но видно, что очень давно и не инородцами, а русскими. Я нашёл в избе пять топоров, наподобие алебард, и шахматные фигуры, сделанные из мамонтовой кости…» Изучая остров, Бегичев не только подробно описывал всё, что ему удалось обнаружить, но и собирал коллекцию горных пород и окаменелостей.
По возвращении, продав добытые шкуры, исследователь отправился в Петербург — в Главное гидрографическое управление и Академию наук, где показал собранные образцы и карту, представив отчёт о своём открытии. Академиков информация заинтересовала, тем более что на острове Бегичев обнаружил выходы угля и нефтеносных пород. Так он получил вторую золотую медаль и открытый лист, предписывавший властям оказывать ему всяческое содействие в экспедициях.
Полярник умер 18 мая 1927 года, от цинги на берегу Пясины, где промышлял зверя с работниками организованной им артели «Белый медведь». Ходили слухи о том, что его якобы убил один из спутников. В 1958 году на Таймыр отправилась следственная бригада для выяснения обстоятельств смерти Бегичева. Это положило конец пустым россказням — исследователь действительно погиб от болезни.
«Во имя чего погиб Толль? Во имя чего рисковал жизнью? Я вспомнил его слова о счастье исследователя. И решил тоже посвятить себя открытиям новых северных земель, для России»
Из дневника Никифора Бегичева
Источник: Русское Географическое общество. Автор Ольга Ладыгина