В вахтенном журнале пакетбота «Св. Пётр» это событие отмечено так: «17 июля с полудни в половине первого часа увидели землю с высокими хребтами и сопку, покрытую снегом». Земля звалась берегами Северной Америки, на календаре было 17 июля 1741 года по старому стилю, 28-е по новому, а руководил немаловажным для Российской империи процессом прирастания Аляской знаменитый впоследствии уроженец датского Хорсенса Витус Ионассен Беринг, известный на новой родине также как Иван Иванович.
По меркам «осьмнадцатого века» руководитель обоих Камчатских экспедиций был человеком глубоко пожилым – меньше чем через месяц ему исполнится 60 лет, а в конце того же 1741-го тяжелая болезнь сведёт его в могилу на острове, в наши дни носящем его имя. Слава придёт к капитан-командору, так и не получившему на русском флоте адмиральского чина, уже посмертно. С подачи знаменитого мореплавателя Джеймса Кука его именем назовут открытый им пролив между Азией и Америкой, Беринговыми станут море и ледник, мыс и проезд, университет в Петропавловске-Камчатском, корабли и улицы.
Многие детали подлинной биографии морехода, состоявшего на русской службе с 1704 года, давно и хорошо известны. Беда только с портретом Беринга, который долго не могли отыскать, потом в начале ХХ века выдавали за его изображение нечто заведомо неверное, и только в 1945 году в Москве у праправнучки Беринга Е.А. Трегубовой обнаружился тот самый образ полноватого брюнета, который на десятилетия стал каноническим. Когда же в 1991 году совместная с датчанами экспедиция обнаружила останки капитан-командора, а затем облик Беринга был воссоздан по методу М.М. Герасимова в виде бюста, в достоверности привычного портрета усомнились.
При всех проблемах с «лиценачертанием» понятна мотивация Беринга, счастливо для себя и России соединившего природное любопытство и дух Петровской эпохи, – именно первый русский император в 1725 году незадолго до своей кончины направлял и инструктировал первую камчатскую экспедицию под его руководством. Витус Ионассен за без малого 40 российских лет стал безоговорочно своим, плавно превратившись из иностранца на местной службе в подданного Российской империи.
Империи всемогущей и способной уважить все заветные желания, бывшие у датчанина той эпохи. Беринг восторженно писал об этом родным по окончании первой камчатской экспедиции: «Я должен признать, что желание моей молодости – попутешествовать – исполнилось. На Камчатке я велел построить судно, на котором совершал рекогносцировки по морю, попадая иногда к язычникам, которые никогда раньше не видели ни одного европейца, а также в места, где не произрастал хлеб и не было никакого скота, кроме диких птиц, северных оленей и другого вида оленей достаточно ручных, чтобы на них ездить верхом вместо лошадей; зимой здесь ездят на собаках, запрягая их в сани».
До сей поры само собой так и считается – идеи Петра Великого в двух камчатских экспедициях осуществил получивший от него инструкцию Витус Беринг, счастливо увенчавший свою жизнь открытием Русской Америки. Но в расчёт стоит брать и политическую обстановку, и «цену победы», и высокопоставленных посредников, без вмешательства которых имя Беринга затерялось бы в дальних рядах известных только историкам «птенцов гнезда Петрова». На самом деле успех капитан-командора был проектом скончавшейся в октябре 1740 года императрицы Анны Иоанновны. Государыня, к правлению которой накрепко прилипло пресловутое «немецкое засилье», не только ощущала себя наследницей своего дяди Петра I, но и решилась значительно расширить его первоначальные идеи насчёт задач камчатской экспедиции. Императрице помогли осознать необходимость дальних плаваний ради престижа и расширения пределов её империи обер-секретарь сената Иван Кириллов и глава кабинета министров Андрей Остерман. С легкой руки последнего и появился в апреле 1732 года указ императрицы «Об отправлении капитан-командора Беринга в Камчатку».
Руководимые Берингом первая и вторая камчатские экспедиции отличались друг от друга существенно – на смену экономным и адресным петровским замыслам пришло роскошное изобилие. «Грандиознейшее научно-исследовательское и геостратегическое мероприятие, организованное с огромным размахом, но отмеченное духом романтического авантюризма» – так оценивает вторую камчатскую экспедицию известный современный историк царствования Анны Иоанновны Николай Петрухинцев. Помимо разведки пути в Америку экспедиция должна была исследовать Северный морской путь, условия плавания к берегам Японии и Китая, а приданный ей научный отряд занимался всем сразу от астрономии до историографии.
Романтический авантюризм заключался не только в замыслах, но и в щедром финансировании растянувшихся на десятилетие работ экспедиции. Сам Беринг в 1730 году расчётливо оценивал будущие расходы на весь проект в 10 – 12 тысяч рублей, но только за первых 6 лет (1732 – 1738), не увенчавшихся особенными открытиями, вторая камчатская обошлась империи в 318 тысяч рублей. Эта сумма превосходила даже среднегодовые расходы на весь госаппарат, на который при Анне Иоанновне денег не жалели. Непосильная нагрузка по снабжению Беринга и его друзей продовольствием легла на слабо ещё освоенные восточные окраины империи.
Само же открытие берега Русской Америки летом 1741-го было скорее неожиданной случайностью, чем закономерным успехом. Весной 1740 года Берингу несказанно повезло: в марте уже был подписан указ о замене его во главе экспедиции Мартыном Шпанбергом и об истребовании от капитан-командора подробного отчёта о потраченных средствах. Но уже в апреле стоявший за этим указом Артемий Волынский был предан суду и благоволивший Витусу адмирал Николай Головин сумел сохранить его во главе экспедиции.
Но спасение получилось относительным: отчёта от Беринга по-прежнему требовали, и плавание к американским рубежам на скромных пакетботах «Св. Пётр» и «Св. Павел» стало скорее вынужденной мерой, проходило посреди лета в труднейших условиях («погода была холодная, как в наших местах бывает в глубокую осень, и почти вседневные стояли великие туманы»), а долгожданный успех у берега Аляски обернулся гибельным исходом для самого капитан-командора и многих его спутников.
Задача, поставленная Петром Великим и профинансированная императрицей Анной, была выполнена: Аляска в итоге превратилась в Русскую Америку (до продажи в 1867-м), а Беринг впечатал своё имя в историю крупными буквами. Соратник его Георг Вильгельм Стеллер, поразивший мир знаменитой морской коровой, всё верно записал в дневнике: «Покойный капитан-командор Витус Беринг был по рождению датчанин, по вере праведный и благочестивый христианин, по поведению благовоспитанный, дружелюбный, спокойный человек, по этой причине любимый всею командою, снизу доверху».
Источник: Электронный научно-исторический журнал «Родина»